Маг просто не замечал её. Нет, он, конечно, был вежлив и обходителен, но никогда не смотрел на Арвену так, как на Кейлех. Каждый его взгляд в сторону старшей сестры приводил в ярость. И что он в ней нашел? Змея подколодная! Толстая, некрасивая! Она же старая! Они же с Альсаэлем ровесники!

Да, конечно, Кей рассказывает магу про местную нечисть и легенды. Но уже почти три месяца они не разлей вода. Он за ней как тень ходит. Всегда вместе… Хватит! Кейлех сама недавно говорила, что скоро сможет оставить владения на время. Что же не уезжает?

То, что между Кейлех и Альсаэлем все довольно целомудренно, было видно невооруженным глазом. Но также становилось понятно, что совсем немного осталось до другого…

Арвена не спала всю ночь, то вскакивала с кровати и мерила шагами комнату, то снова бросалась на постель, рыдая навзрыд. В один момент она подскочила к окну, и замерла… Сквозь снежное мареко, удалось разглядеть странное сияние. Маленькая светящаяся радуга в ночи… Полет Поднебесного. Арвена заворожено следила за тем, как он летит, рассекая своим сиянием ночную мглу. Девушка трепетала всем телом, чувствуя, как всё её естество стремиться сейчас к нему.

Альс тоже был зол. На себя, на Кейлех, на изгнавших его Поднебесных, на мир в целом. Пожар в теле и бурю в душе не погасил даже полет. Всегда очищающее небо только подлило масло в огонь. Хотелось только напиться и затащить в постель какую-нибудь послушную служаночку. Так сказать, вышибить клин клином. Первое свое желание он тут же выполнил: достал припрятанную бутылку (с содержимым покрепче вина) и поспешными, жадными глотками, давясь и отплевываясь, выпил ее всю. Отбросив бутылку, он ходил по комнате. Гнусные мыли, одна ужаснее другой, посещали глупую голову. Через какое-то время, когда хмель совсем лишил его рассудок здравого смысла, в дверь постучали. Маг рванул дверь на себя.

Притихшая Арвена стояла на пороге, заламывая руки, не в силах произнести заготовленную страстную речь. Лицо Альса, вернее его выражение, пугало девушку, но и влекло одновременно: глаза блестели, на скулах играли желваки, причудливо двигая шрамы. Он опасен! Светлые боги, как он притягателен! Даже со шрамами своими. А она среди ночи… одна… стоит перед полуобнаженным мужчиной. Кровь прилила к голове девушки, все поплыло перед глазами, и она почти без чувств упала в мужские объятия.

Пьяный Альс, не разбирая, кто перед ним, только чувствуя нежное женской тело, тут же подхватил Арвену, преодолел комнату в два гигантских шага, и швырнул на кровать. Платье девушки задралось, обнажив юные прелести. Альс навалился сверху и впился в нежные податливые губы.

Арвена пребывала в полуобморочном состоянии, не совсем понимая, что с нею делают, но позволяя ему все. Руки Альса были везде: на лице, на груди, между ног. Она забыла все: жениха, стыд, людей, обеты. Она хотела только одного, чтобы любимый быстрее овладел ею. Арвена обняла его, потянула его к себе, изогнулась, подставляя себя всю. Альс, ослепленный пьяной страстью, разорвал на Лисичке платье от ворота до подола, обнажив все тело. Резко развел её колени, подался вперёд… Резкая боль заставила девушку закричать, но крик мужчина заглушил поцелуем… Через какое-то время, Альс со стоном скатился с Арвены и заснул.

– Подонок!

Поднебесный не понимая, что происходит, вскочил с кровати. Голова болела, желудок поступил к горлу… Острая боль в боку заставила согнуться, но тут же Поднебесный упал, сраженный брошенным стулом.

– Убью!

Поднебесный, не глядя, швырнул заклятие. Судя по вскрику, он попал. Проморгавшись и разогнувшись, он понял, что наступило утро. Следующим его похмельным открытием была Кей, с занесенным над головой подносом, не двигаясь, стоявшая перед ним. Да чего она?

Голова болела от боли и с бодуна. Поежившись, он обхватил себя руками, понял, что обнажен и схватил одеяло с кровати, чтобы прикрыться. Именно в это самое время он наконец-то заметил притихшую обнаженную Арвену, сжавшуюся на его кровати.

Со стоном, схватившись за голову, Поднебесный опустился на пол.

*****

Лисичка молчала. Она быстро оделась в принесенное Кей платье, и теперь нервно теребила косу, стыдливо опустив глаза. Кейлех тоже молчала. Скрестив руки на груди, она стояла у окна и напряженно смотрела куда-то вдаль. На сестру она совсем не обращала внимания. С самого утра, как только привела сестру из соседней комнаты, она не проронила ни слова. Даже помогла Лисичке вымыться, причесаться – молча. Арвена горестно вздохнула. Именно сейчас ей стала ясна вся глубина её падения. И, как раньше, когда её пугало что-то, и она бежала с проблемой к старшей сестре, Лисичка прошептала:

– Кей, что мне делать?

Кейлех ответила не сразу, а Арвена притихла, подумав, что сестра не услышала. Но Кей всё-таки ответила.

– У тебя будет ребенок. После сегодняшней ночи у тебя будет ребенок. Я уже вижу его душу в тебе.

Лисика вздрогнула. Она спрятала лицо в ладонях и зарыдала.

Душа нерожденного ребенка еще не оформлена, поэтому больше похожа на духа. Кей не могла лечить людей или чувствовать их, но духи… это была ее стезя. И первый раз в жизни Кей не бросилась к сестре, не стала утешать. Она все также молча смотрела в окно. А там было красиво. Стекло покрылось тонким морозным узором, и сквозь причудливо появившиеся прорехи в белом полотне, Кей видела деревья покрытые тонким слоем снега. Похоже, осень совсем закончилась, так толком и не начавшись. Мыли в голове тянулись лениво, словно телега по непроторенной дороге. Кей усмехнулась такому сравнению, но тут же помрачнела, вспомнив о странной снежной ночи четыре года назад. Как там говорили духи? Пройдет четыре года? Видно, действительно пришла пора что-то менять. Но что?