Они бежали по коридорам дворца, пока в какой-то момент Мирослава с удивлением не почувствовала, что она прошла сквозь некую едва уловимую рябь.

Тут же они вбежали в толпу гуляющих туристов, с интересом оглядывающихся на подростков, один из которых был одет в растянутую футболку, пижамные штаны и в тапки на босу ногу. Странный выбор одежды для посещения Петергофа в январе, не находите?

Но самому Яромиру было все равно. Он тащил за собой подругу, а та покорно бежала следом, боясь снова запутаться в коридорах и залах. Вскоре они оказались на первом этаже около гардеробной.

Парень фыркнул.

— Без людей тут намного лучше, спокойнее что ли. Хоть я и терпеть не могу весь этот пафос,— пояснил свою реакцию яриловец, обводя рукой пространство помещения, а Мирослава только кивнула. Была в этом всем какая-то трагедия, когда невозможно было насладиться историей и ее величием в толпе многочисленных туристов. — Где твое пальто?

Девочка понятия не имела, под каким номером папа сдал их верхнюю одежду в гардероб, и чертыхнулась.

— Ты сможешь отвлечь гардеробщицу? Я поищу, — прошептала Мирослава, прячась за колонной. Яромир вздернул угольно-черную бровь.

— И что же мне спросить? Устраивают ли ее условия труда и зарплата, не обижает ли ее мой батенька? Иди ты, а я найду пальто.

— Хорошо… Оно белое, а внутри рукава розовый теплый платок! — прошептала девочка другу наводку, чтобы быстрее найти ее одежду.

Он шмыгнул в толпу туристов с куртками в руках у гардероба и ловко перепрыгнул ограждение, оказавшись за стойкой. Парень, согнувшись в три погибели, побежал вглубь, теряясь среди висевших норковых шуб и зимних кашемировых пальто вперемешку с простыми пуховиками.

Тучная женщина медленно повернулась в ту сторону, где, как ей показалось, мелькнуло какое-то движение. Она замерла, прижимая к себе чужие вещи в одной руке и держа номерки в другой.

Мирослава, поняв, что гардеробщица что-то заметила и сейчас сорвет всю их «воровскую» операцию, мигом стала соображать, чем ее отвлечь. Она выбежала из-за ограждения к гардеробу, где стояла небольшая толпа.

— Простите, а у вас не будет водички? — спросила она женщину, протягивающую свою норковую шубку. Та стояла первой в очереди с таким надменным лицом, от чего Мирослава сделала шаг назад и подумала, что водичка нужна тут святая, не иначе.

— Где ж твои родители или классный руководитель? — спросила гардеробщица, переключаясь с Яромира на нее. Женщина передавала вещи юной помощнице лет пятнадцати, а та уже непосредственно сама разносила верхнюю одежду по свободным местам.

— Какая-то попрошайка, — фыркнула посетительница дворца, все также кривившая лицо. Мирослава ощутила волну злости. Неужели, если б ей и правда было плохо, то все бы приняли ее за обычную попрошайку? Тут в глубине гардероба послышался шум и, кажется, рухнула какая-то вешалка. Гардеробщица цокнула языком и прикрикнула, обращаясь к своей помощнице:

— Людка, будь же ж ты аккуратней, девка ж ты окаянная! Там же ж вещи ж посетительские! — она уже развернулась, и тут Мирослава поняла, что время пришло. Театрально приложив руку ко лбу, она охнула и, чуть крутанувшись вокруг себя, успешно изобразила падение в обморок.

Толпа загалдела. Кто-то пытался привезти ее в чувства, смачно хлопая по щекам, тут же кто-то набрал в рот воды и смачно плюнул на лицо девочки. Вот и дождалась водицы, как просила!

— Надо найти ее родителей!

— Может, она тут с классом? Где классный руководитель?

— Звоните в скорую! — крики мужчин и женщин заполонили все помещение около гардероба, а какой-то ребенок вообще испугался обморока и громко рыдал навзрыд.

Тут над ее лицом нависла тень, и девочка приоткрыла один глаз. Над ней стоял раскрасневшийся Яромир и внимательно вглядывался в ее лицо. Когда он убедился, что обморок и правда был просто отлично сыгран, то улыбнулся.

— Вот ты где, а мы тебя ищем! Пошли, куплю тебе водички! Она такая водохлебка, вы не представляете, — нес чепуху парень, поднимая за руку подругу. Они стояли внутри круга, образованного из зевак. — Когда ее мучает жажда, сразу падает в обморок! Может, у тебя диабет?

Тут та самая Людка, помощница гардеробщицы, вынырнула из-за стойки и спросила у Яромира, оглядывая его с головы до ног:

— А почему ты босиком?

Он глянул на свои босые ступни в тапочках и пожал плечами.

— Ну-у-у, — протянул императорский отпрыск, — зимняя обувь это дорого, хожу в том, что есть.

Яромир оттянул тонкую ткань растянутых пижамных штанов, акцентируя, что он беден и гол, как сокол. Но тут из кармана что-то выпало, и зоркая Людмила подняла мешочек, крутя его в руках.