Потому что встреча с нечестью, которой оказался бес анчутка, и открытие своей настоящей личности, Мирославой никогда не забудутся. А Катя же, будучи натурой авантюрной, всегда любила нечто подобное, поэтому и втягивала свою закадычную подругу в свои затеи.

— И что ты задумала на этот раз?

— Пойдем колядовать, конечно же! — всплеснула руками девочка в теплом красном пуховике.

— Колядовать? Да на улице градусов двадцать пять, не меньше!

— Ну и что? Возьмем с собой термос с горячим чаем!

После недолгого спора так и порешили. Мирослава отпросилась у бабушки на колядки, на что та не очень одобрительно покачала головой. На ее лице так и читалось: вляпаешься ты, Мирка, своей пятой точкой в очередное приключение. Но делать было нечего. Наверное, отпустить внучку гулять — было для нее проще, чем снова начать отвечать на болезненные сердцу вопросы.

Засунув ноги в старые валенки и надев свой старый пуховик вместо школьного тулупа, чтобы не пугать подругу, Мирослава захватила с собой термос с чаем, и они вместе выдвинулись на улицу. На ходу из рюкзака, висевшего у Катьки на плече, были вытащены маски, платки и рожки.

— И что, вдвоем пойдем? — спросила Мирослава, когда вся атрибутика была надета.

— Начнем вдвоем, а там гляди, к кому и присоединимся.

Они кинули термос в рюкзак, и вышли на длинную поселковую улицу. Луна приближалась к своей полноте, яркие звезды озаряли темное зимнее небо. Лаяли собаки, разбуженные песнопениями, где-то орали коты, которых хозяева не запустили в дом, из печных труб валил густой дым, а из окон лился желтоватый свет, так уютно зазывающий заглянуть на «огонек».

— Ты знаешь какие-нибудь песни или стишки? — спросила Катя, хватая под руку подругу и прижимаясь к ней бочком. Так было теплее.

— Знаю, — буркнула Мирослава. На литературе перед отправкой на каникулы Бай Васильевич как раз читал лекцию по колядкам, а затем задал каждому выучить любую песню или стихотворение.

— Отлично, у меня тут тоже кое-что есть — воодушевилась Катя и, не замечая недовольств подруги, вытащила из рюкзака листки.

— Как же мы в темноте читать-то с них будем? — спросила Мирослава Катю.

— Ой, прочитаем как-нибудь, — отмахнулась та и подбежала к ближайшему фонарному столбу. Она протянула подруге вторую кипу листов. — Там то же самое, давай, запоем первую!

И они запели, кто в лес, как говорится, кто по дрова:

В небе светится звезда,В час святого РождестваПриходила Коляда,Обходила все дома,В двери с окнами стучалась,Шла, смеялась и игралась… А за шумной Колядой, колядовщики гурьбой. Все ликуют и хохочут, песню громкую поют: «Уродилась Коляда, накануне Рождества»К концу стиха девочки уже приноровились петь слова под общий выдуманный мотив и вприпрыжку бегали по узкой проселочной дороге, присыпанной высокими сугробами. Где-то вдалеке, на другой улице слышались похожие песнопения, но пока на пути девчонок никто не встретился.

— Пошли сюда, здесь живут Тихомировы, узнаешь дом? — спросила Катя, открывая калитку из профлиста.

Женя Тихомиров был бывшим одноклассником подруги, а Мирослава помнила его как завсегдатая деревенских игр и местным заводилой. А также своим хорошим другом, а в этом доме она вообще провела половину всех летних и зимних каникул. Девочки постучались в дверь, ведущую в сени.

— Кто там? — раздался приглушенный женский голос.

— Можно колядовать?

— Да!

— Ну-ка, добрая хозяйка,

Нам конфет скорей давай-ка!

Счастья, радость в дом несем,

Пирожки еще мы ждем!

Будет день и пища будет,

Коляда вас не забудет!

Дверь открыла тучная женщина с крупными чертами лица и длинным носом, одной рукой придерживая дверь, а другой теплую шаль на плечах.

— Теть Тонь, здрасти!

Девчонки сняли маски, и лицо хозяйки дома просветлело.

— Катюша, Мирочка, не узнала вас! Сейчас угощу, проходите в дом!

Они прошли в небольшую прихожую старенького домика, где вкусно пахло пирогами и жареным мясом. Из маленькой общей комнаты выглянул Женька, одной рукой держа надкусанный большой пирожок.

— Опачки!!! — крикнул он и ринулся обниматься.

— Не заляпай меня, — проворчала Катя, отпихивая от себя бывшего одноклассника. Женька уже как третий год учился в кадетском училище, и виделись они не часто.

— Какими судьбами, Мороз? — переключился он на Мирославу, раскрасневшуюся после улицы. Она практически кинулась ему на шею, а он приподнял ее одной рукой, легко оторвав от пола. Второй рукой парень все также держал пирожок, где из “надкуса” стала вываливаться картошка с грибами.