Глава 13

Грейс с Диланом оставили Изабель на попечение Молли и покинули детскую. Поскольку у него были планы на вечер, Грейс решила, что он попрощается с ней на втором этаже и удалится в свою комнату переодеться, но, к её удивлению, Дилан спустился вместе с ней на первый этаж.

– Вы собираетесь работать? – спросила она, указывая на свои вещи на столе, когда они вошли в музыкальную комнату. – Если так, я унесу всё в гостиную.

– Нет, оставьте. Я ухожу.

Однако Дилан не ушёл. Грейс подошла к столу и села, он последовал за ней, но садиться не стал. Когда она возобновила работу над альбомом, Дилан обошёл стол, изучая крупицы её жизни, разбросанные по белой скатерти.

Грейс наблюдала за ним из-под опущенных ресниц. Он был самым непредсказуемым человеком. Его настроение менялось в считанные секунды, он мог вести себя самым непостижимым образом. Как сегодня вечером. Если бы днём, когда Дилан практически выбежал из детской, кто-нибудь сказал Грейс, что вечером он уложит дочь спать, она бы ни за что не поверила. А если бы кто-нибудь сказал, что он устыдится своих поступков, она бы назвала этого человека фантазёром.

Когда Дилан остановился напротив неё, она опустила взгляд на его руки. Он провёл пальцами по какому-то маленькому, отливающему золотом предмету и поднял его.

– Шпилька?

Она уставилась на тонкую изогнутую проволоку в его пальцах.

– Когда-то у меня была целая коробка таких шпилек, – ответила Грейс. – Мне пришлось все продать, но одну я оставила на память.

– Зачем? И для чего помещать её в памятный альбом?

– Шпильки подарила мне мама на моё семнадцатилетие. Я сохранила одну, потому что не... – Грейс замолчала и с трудом сглотнула. Она не поднимала глаз, сосредоточив взгляд на его руке и шпильке. – Я не хотела забыть.

Он подошёл ближе.

– Что забыть?

Дилан встал позади неё справа. Грейс заставила себя повернуть голову и посмотреть на него. С серьёзным видом он изучал её лицо в ожидании ответа, будто он имел для него первостепенную важность, хотя это просто невозможно.

– Я не хотела забыть маму, детство, откуда я родом. Дом и семью.

Её голос дрогнул, и она отвела взгляд, уставившись на предметы на столе. Небольшой альбом и кучка безделушек – вот и всё, что осталось от её прошлой жизни. И ещё воспоминания. Предметы расплылись перед глазами, превратившись в дьявольский калейдоскоп её жизни.

– Не плачь, Грейс.

Откуда, чёрт возьми, он понял, что она сглупила и расчувствовалась? Ведь с того места позади Грейс, он не мог разглядеть её лицо.

– Я не плачу.

Дилан придвинулся ближе и, склонившись, коснулся её ресниц. Она моргнула, размазав слезу по кончику его пальца, тем самым выставив себя лгуньей.

– Конечно, нет, – мягко проговорил он, убирая руку, – ты слишком благоразумна, чтобы расчувствоваться из-за шпильки. Прости, что я вообще мог такое предположить.

Он слегка улыбался, она поняла это по его голосу.

Грейс напомнила себе, что Дилан Мур – распутник. Она прекрасно знала, как легко он мог заполучить любую женщину. Он мог подкупить её деньгами, очаровать улыбкой и обаянием, доставить удовольствие в постели, в зависимости от того, что требовалось в конкретной ситуации. Он мог мастерски совмещать все эти методы, будто подбирая ноты для мелодии, в которую влюблялись многие женщины.

Она отдавала себе отчёт в том, что существовало множество других женщин, которым он оказывал внимание. Теперь очередь дошла и до Грейс. Хуже всего то, что ей хотелось верить в искренность его намерений. Ей хотелось верить в то, что он уделяет ей так много внимания, потому что неравнодушен к ней. Опасная иллюзия.

О любовных похождениях Дилана ходили легенды, как и о финалах его романов. Грейс подозревала, что он никогда по-настоящему не любил ни одну из тех женщин. Хуже того, он не видел в этом ничего зазорного.

В поле её зрения попала его рука, Дилан больше не держал в пальцах шпильку. Грейс не знала, куда он её дел. Он потянулся через стол, наклонившись к ней так близко, что коснулся грудью её плеча и взял розовую ленточку, которой когда-то была перевязана коробочка венского шоколада.

Дилан выпрямился, держа в пальцах узкую полоску розового шёлка. Грейс проследила за ним взглядом, уставившись на его руку, в которой ленточка казалась нелепой маленькой безделушкой. Он поднял другую руку, завязал ленточку бантиком, а потом неожиданно встал прямо за спиной Грейс и приколол бант к её волосам, видимо, с помощью золотой шпильки.

Пока Дилан пристраивал импровизированное украшение на тяжёлых косах, закреплённых у неё на затылке, Грейс оставалась совершенно неподвижной. Закончив, он не отстранился, а положил ладони поверх её головы.

Что он задумал? Прошло несколько секунд, а он так и не пошевелился. Словно в ответ на безмолвный вопрос он провёл большими пальцами по её вискам и запрокинул её голову назад. Его лицо нависло над лицом Грейс, чёрные глаза и ресницы оказались совсем близко, а на губах заиграла лёгкая улыбка. Он наклонился ещё ближе, его лицо скрылось из виду, и в поле зрения Грейс попала его мощная шея и бьющийся на горле пульс. Поглаживая большими пальцами её виски, Дилан накрыл её рот поцелуем.