— Я туда не ездил. Не успел.

— А че, на работе задержался?

— Нет.

— А куда ты ездил?

— В Нойштрелиц.

— Зачем? Мы же там «всё» уже.

— Рита попросила. Позвонила сегодня.

Тэк-с. Я супер-девочка и меня так просто ничем не испугаешь. Сейчас тоже: это его «Рита попросила» как молнией такой в меня полыхает, а я не пугаюсь совсем.

Просто так же молниеносно спрашиваю:

— Да? Интересно. И долго ты так собираешься?..

Так вот, из-за чего ему некогда съездить со мной в отпуск.

Из меня рвется еще целая туча всего, всяких дурацких замечаний, вопросов и наездов. Вместе с тем мне жаль его за его дебилизм.

Ругаться с ним не хочется. Я не наехала — просто спросила спокойно и даже участливо. Он молчит.

Из-за нее?.. Это из-за нее?.. Нет... Пацан причем...

— Ей что — ребенка не на кого было оставить?.. — догадываюсь. — На бабушку, там... с дедушкой...

Молчание. Вот балбес.

– Ты-то ей чего помогаешь? Это даже не твой ребенок.

— У меня нет своего, — говорит он.

Ну, это, допустим, правда. И все же я не могу удержаться, чтобы не поднять на него брови.

Рик говорит:

— А почему бы и нет? Каждому мужику охота, чтоб у него сын был. Ну, кроме тех, которые, там... себе мозги водкой расхуяривали... или наркотой. Эти, там, бросают, не знаются, видеть не хотят.

И это все правильно, думаю. И ты не такой, думаю, ты бы не бросил. Ты даже чужих не бросаешь. Это все хорошо, но... мне от этого плохо.

— А если не сын?.. — произношу только.

— Чего — не сын?..

— Ну, если дочка...

— В смысле?..

— В смысле — бывают же еще и дочки...

Ему о детях поговорить захотелось — ладно... и из меня журчит-струится это:

— Мне, например, все равно было. Поначалу я даже не хотела знать.

— Почему?

— Это сложно передать словами. Я представляла, что будет мальчик и радовалась мальчику. Потом напредставлялась, нарадовалась и представляла, что будет девочка и радовалась девочке. По очереди. Оттягивала, оттягивала этот момент, когда узнаю и когда, обретя мальчика, потеряю девочку — и наоборот. Странно, да?..

Он смотрит на меня не мигая, будто наблюдает.

— А потом, когда узнала, что у меня не будет ни мальчика, ни девочки, подумала: «Пусть будет так, как будто бы у меня могли быть оба».

Меня одолевают самые смешанные чувства. Должно быть, я не привыкла еще показывать ему таких чувств, хотя, возможно, сейчас-то и должна была бы показать. Но я не знала.

Вот я и не прячу даже, не драпирую этих чувств — просто не знаю, как их показать.

Вместо этого даю вырваться на волю словам:

— Да, с ними так, с детьми.

И отчего-то тут же чувствую, что лучше бы я этого не говорила.

Он пристально смотрит на меня и произносит:

— В натуре.

И если за моими словами не слышно невысказанного, невысказанное слышно у него:

«Откуда тебе знать? У тебя их никогда не было. И что-то ты не очень рвешься их заводить».

Это, что ли, он подумал? Он тоже молчит. Возможно, наши переглядки длятся секунду, а может, вечность.

Возможно, он хотел сказать вовсе не это. Но если так — откуда тогда эта синхронность мыслей, которая следует теперь? А потому что ведь в моей скудной жизни как? Где не задавшиеся дети, там и... Миха.

— Ты с ним встречалась.

— Что значит — «встречалась»? — раздражаюсь я.

Не будет же он в самом деле теперь опять меня к тому ревновать?

– Мы встретились. Ну, то есть, как встречаются — случайно.

Как странно сейчас все вокруг нас и между нами. Так странно, что ни он, ни я не думаем смеяться над многозначительностью этих слов: «случайная встреча», над их особой значимостью для нас. Нет, сейчас что-то ясно говорит, что это — пройденное и не об этом сейчас речь.

— Да, я знаю. Я вас видел. Тогда.

— Скажи, пожалуйста, откуда ты все это узнаешь?

— А что, не должен был?

— Да нет. Мне скрывать нечего.

— Тогда... зачем... скрыла?.. — произносит он медленно и веско, с паузами между слов.

— А что, за каждый шаг перед тобой отчитываться должна? Слушай, ну тебя ж не это вовсе интересует. Наверно, хочешь знать, о чем мы говорили?

— Да ладно. О чем вы там могли говорить...

Что это с ним? Ведь что-то его гложет. Ему не понравилось, что я разговаривала тогда с Михой?