— Я рад, что мы поняли друг друга, — Иван протянул руку, но тут же сам убрал. Стал делать вид, будто таким образом потянулся, приплёл вторую руку. Отчаянно покраснел и в итоге тоже уткнулся в кружку.

Обычный разговор, типичная встреча внезапно переросли в нечто совсем другое и более интимное. Ваня поймал себя на мысли о том, что после отпуска в их дружбе что-то сместилось в желаемую для него сторону, но радоваться было преждевременно. Он слишком хорошо знал закрытость Саши, её эмоции. Поставил кружку и увидел: подруга закрылась. Её взгляд, в котором, он мог поклясться, проскользнула близость, вновь стал прежним. Немного отстранённым, немного чужим.

Бриз понял, ему показалось. Он так долго этого желал, так тщательно оберегал свою любовь от откровенных вспышек, так старался быть другом и мечтать по-тихому, что принял желаемое за действительное.

Дурак.

Он едва не поверил счастливому призраку.

— Я благодарна за заботу, и ты прав, — начала Саша, отгоняя от себя ненужные эмоции, рождённые новым для неё желанием. Родным и в тоже время непонятным. Желанием неправильным. — Ты прав во всём. Я не могу бросить дело, я хочу докопаться до истины и если понадобится, то даже…

— Сыграешь в «Соседей», — вздохнул Иван.

— Всё верно. Я не могу иначе, Вань. Пойми, расследования — это моя жизнь.

Его губ коснулась ухмылка. Грустная безнадёжная.

— Я буду рада, если ты будешь помогать. Если нет — пойму. В конце концов ты не обязан быть вечно на подхвате. У тебя есть работа, семья, свои интересы. Так что… — и вернулась к чаю, не в силах произнести ни окончания фразы «это твой выбор», ни следующих слов: «но я хотела бы, чтобы мы были вместе». Александра боялась не только ввести его в заблуждение обычным, казалось бы, набором букв. Она опасалась произнести слова и прочувствовать их.

— Саша…. Пуля… Я буду рад тебе помогать. И ты ведь знаешь, я всегда, всегда буду рядом.

Она благодарно кивнула. Но следом, немного помолчав, он произнёс те слова, которых она сама так сильно испугалась.

— Я хочу, чтобы мы были вместе. Я давно сделал свой выбор.

Она не знала, что ответить и как реагировать. Ваня давно сделал свой выбор. А она?

— Тебе взять ещё чая? — спросил Иван, будто сейчас и не было неловкости.

— Нет, спасибо.

Неловкость была.

А потом они говорили о Караэсе, о вскрытии Зотовой. О необходимости встречи с Натальей. И вроде бы всё вернулось на свои места. Снова друзья, коллеги. Те же лица, голоса, интонации и шутки. Её обещание не ездить в «Жар-птицу» одной и его в это вера.

Но попрощавшись, он не мог отделаться от Сашиного образа и от чего-то радовался больше обычного, а её сопровождал Ванин запах: смесь мяты и кедра. Он окутывал, согревал. Будоражил и одновременно успокаивал. Так же было и раньше — ничего нового — и всё же что-то после разговора в столовой изменилось.

Запах помог ей добраться до «Жар-птицы» и не испытывать страх, озираясь по сторонам.

Бриз был рядом, она это чувствовала.

Ваня был с ней.

Ваню радость отпустила. Подруга уехала, и он услышал отчётливый звук тревоги.

Саша не послушалась.

Как всегда.

Место приятное. Это то, что сразу бросалось в глаза. Много зелени: и природной, и заботливо выращенной, и декоративной — ненастоящей. Ухоженные дорожки, уютная беседка, нежно-сливочная покраска дома и вьющиеся розы над дверью и окнами. Розы багряного цвета — искусственные, как и сама атмосфера комфорта.

Александра не обманулась красотой «Жар-птицы», отмечая многочисленные уголки, где можно спрятать преступление, улавливая игру обманчивого света и тени холодной опасной. Заметила она и спрятанные камеры: одна находилась в сердцевине крупной розы на видном месте, над самым входом. Другая блестела «глазком» из-под кашпо с ярко-красной петунией, висящей на левой стене дома. Весеннее солнце то и дело попадало на камеру, «разрушая» её прикрытие, но неопытный взгляд с лёгкостью бы пропустил «наблюдающий глазок» из-за яркости растения, наполовину закрывающего «точку слежки».

Детектив обратила внимание на отсутствие звонка у двери или какого-либо другого сигнала. Получалось, войти мог кто угодно. Без предварительной договорённости. И всё это должно зафиксироваться камерой.

Испытывая ничем не подкреплённую тревогу, Александра взялась за ручку и вошла внутрь.

Приятно. Снова тоже слово. Приятные глазу цвета, формы. Мягкий рассеянный свет. Ощущение уюта.

Не находи Александра в притягательных, даже милых вещах и образах тех самых улик, что вели к кровавым драмам; не обнаружь она доказательств того, что в белом может спрятаться по-настоящему чёрное, и могла бы повестись на здешний запах свежести, на ощущение комфорта. Лёгкости.