— Ну, ты…брат-егерь! Ох! — Мельник перекрестился, потом, опомнившись, хлопнул себя по лбу, сплюнул в сердцах. — Принесла тебя нелегкая на мою голову! На ночь глядя…Погодь, я в хату за ножом и солью схожу, да тряпицу какую прихвачу.

— У меня все при себе.

Лукаш снял с пояса нож, достал из-за пазухи небольшой мешочек. Михась, скинув кожух и сапоги, медленно побрел к реке. Возле воды остановился. Не оглядываясь, приказал глухо:

— Ты того…От воды отойди подальше. Да не лезь, если что. Не мешайся. Она тебя не знает. Помочь не поможешь, а себя погубишь. И еще — под старой липой кубышка закопана. Вдруг что — скажешь моим…

Ледяная вода обожгла кожу, сбила дыхание. Мельник перехватил нож покрепче, прикидывая как сделать надрез, чтоб не так в глаза бросалось. Хотя, разве от Ганнуси утаишь! Усмехнулся в усы. Ему не о бабе думать надо, а о том, как целым из реки выбраться. И вдруг понял, что больше не чувствует холода. Ласковый теплый поток согрел окоченевшие ступни, словно не безлунной ноябрьской ночью вошел он в реку, а ранним июньским рассветом. И не снежинки сыплются над стылой водой, а белые лепестки жасмина! Он замер, боясь пошевелиться.

Водяница была тут.

— Не нужно крови, человек.

Голос журчал нежным лесным ручейком, шелестел прохладным летним дождем.

— Чего хотел, зачем звал?

Поток плавно кружил вокруг мельника, успокаивая, усыпляя, уводя от берега.

— Девочка пропала в лесу. Ты знаешь, что с ней? — от страха язык заплетался, горло перехватил спазм. В любой миг поток может скрутить жгутом, утянуть на дно. И — поминай, как звали…

— Все хорошо. Она спит, лес спит, духи спят, — с ней все хорошо, — вода нежно пела весенней капелью, мягко толкая на глубину. Михась осторожно сделал шаг назад.

— Ей домой нужно. Она сможет вернуться? — ещё шаг назад.

— Если захочет — сможет. Кто же ей запретит?

— Дядька Лукаш ждёт ее у меня.

— Хорошо. Иди домой, глупый. И не бойся за внука, пусть приходит к воде, его больше не тронут. Даю слово.

В лицо плеснуло теплой водой, колокольчиком зазвенел переливчатый смех. Мельник зажмурился, а когда открыл глаза, то стоял на берегу, а возле ног плавала жёлтая кувшинка. Водяница ушла.

Глава четвертая

Песья кровь

— А-а-а, песья кровь, чтоб тебя!!!

Воронья стая с истошным карканьем поднялась с верхушек сосен. С веток посыпался снег, запорошив орущую девчонку. Она ругалась на чем свет стоит.

Пан воевода при дочери в выражениях не стеснялся, поэтому ругаться Ядвига могла долго. За это Юстина частенько отчитывала свояченицу, обзывала ее селючкой и холопкой. «Селючка» в долгу не оставалась, и на ясну панну обрушивался поток доброй шляхетской брани.

— А-а-а! Вот тебе! Вот!

Подхватив сучковатую палку, девочка дубасила ни в чем не повинный лесной родник, бьющий из-под мшистых валунов.

Заливистый детский смех оборвал это дурацкое занятие. Она резко обернулась, перехватив палку двумя руками. Рядом от всей души хохотал найденыш. Босой, в штанах и простой домотканой рубахе, с взъерошенными волосами, он веселился, пританцовывая на снегу.

— Ой, дура!!! Вы там все такие?!

— Ах ты, сопля мелкая. Я тебе сейчас!

Палка странным образом вывернулась из рук девочки и отлетела в сторону.

— Ну, держись!!!

Они носились на поляне перед старой избушкой, пока Ядвига не завалила мальчишку лицом в снег, и, вывернув ему руку хитрым захватом, победно уселась сверху. Отец и брат научили.

— Попался! Будешь знать, как смеяться надо мной, чучело лесное!

Чучело все ещё вздрагивало от смеха, но вырваться не пыталось.

— Проси прощения! Ну?!

— Я бооольшеее не бууудууу, — канючил. — Простииии…

— Да ну тебя, дурака!

Ядвига отпустила руку приятеля, поднялась на ноги, отряхивая от снега многострадальную юбку. Злость угасала, страх тоже. Девочка прислонилась к бревенчатой стене, закрыла глаза.

— Я хотела умыться. А вода из ручья кааак плюнет мне в лицо, и глаза такие — страшные!!! Я…испугалась.

Лешек подошел совсем близко. Панночка отвернулась, уткнувшись в меховой воротник. В глазах защипало. Не хватало ещё разреветься перед этим приблудой.

— Не плачь, — он дёрнул ее за кончик растрепавшейся косы. — Пошли, я позову.

— Кого?!

— Водяницу.

— Это кто?!

Слеза таки скатилась по щеке. Пришлось вытирать рукавом не умытое с утра лицо.

— Ну ты даёшь! Такая большая, а простых вещей не знаешь! Водяницы живут в воде. Пошли.