— Стой, кто идет! Стрелять буду! — И согнулся в приступе мучительного кашля.

Яга приблизилась к парню, выдернула из ослабевших рук ружье. Люди на поляне замерли, настороженно разглядывая седую простоволосую тётку в тулупе нараспашку. Двое перекрестились. Кто-то вскинул винтовку, передернул затвор. Яга невозмутимо подошла к костру. На снегу лежала молодая женщина. Ведьма наклонилась, всматриваясь ей в лицо. Хмуро оглядела стоящих вокруг солдат.

— Что ж не уберегли проводницу вашу?! Она вас из пурги вывела, она снежников заметила, не дала собачкам поживиться! Хоть бы лапника нарезали. — Яга неспешно поднялась. — Собирайте пожитки, девку вашу берите, да в избу идём. Будете моими гостями. Пока. А кто забалует… — она широким жестом хозяйки обвела поляну.

Из белой мглы один за другим выходили снежные волки. Чертова дюжина — полная стая. Леший качнул нижние ветви сосен. Скрип веток, осыпающийся с деревьев снег при полном безветрии. Умел старый пень жути средь бела дня навести. Умел…

До избы шли долго, глубоко проваливаясь в снег, поддерживая раненых, задыхаясь от приступов кашля. Девку по очереди несли. Банник с домовиком встречать выбежали, да так и стали, как вкопанные.

Через сугробы пробирались восемь странно одетых вооруженных мужиков. Двое несли кого-то. Между стволами деревьев белыми призраками мелькали волки. Перед домом люди замерли, изумленно разглядывая голого по пояс банника с кустистой бородой, желтыми глазами и огромными ручищами до колен. Рядом стоял коренастый, с виду безобидный, старичок, с нечеловеческими вертикальными зрачками и небольшими клыками, торчащими из-под верхней губы.

— Гости у нас, Никифор. Как там люди говаривают: молодцев сначала в баньке попарить, потом накормить и спать уложить. Вот и займитесь! Раненых — в дом. Я гляну. Девку ко мне в горницу несите.

Ядвига зашла в избу, хлопнув дверью.

Банник зыркнул совиными глазами, крутанулся на кривых ножках и молча потопал к бане.

Домовик деловито оглядел незваных гостей:

— А ну-ка, соколики, железки свои сложите вооон...под ёлочкой. Не боись, прослежу, у меня не заржавеет. А то, ишь!

Истощенные люди спали. После бани, после сытной еды, да травок заваренных. Кто-то храпел, кто-то стонал во сне. Мурза неслышно бродила между спящими, прислушиваясь, отгоняя кошмары. Ядвига всматривалась в их лица — мальчишки совсем, самому старшему едва четвертак исполнился. Крас-но-ар-мейцы… прости, Господи!

А девочка совсем плоха была. Шутка ли — провести в метель через границу лесов кучу мужиков. Почуять сырую тропу, выдернуть их на ЭТУ сторону, унюхать и шугануть снежников, — пули волков не возьмут, она с перепугу по Чернышу даром шарахнула. И все это — необученная селянка! Голодная, перемерзшая после отступления и перестрелок с врагом. Откуда же они вышли...с Полтавщины, что ли? Старший их — Семён или Степан — что-то бормотал засыпая…

Василиса очнулась через сутки. Товарищи пытались объяснить, где они, выходило плохо. Главное она смекнула — все живы, более-менее целы и в безопасности. А что вокруг дома нечисть лесная бродит, домовик с банником в сенях шуршат, черная кошка глаз не сводит, следит не хуже комиссара, — это все мелочи.

Вставать Василиса не могла, сил не было даже кружку держать. Лежала, отвернувшись к стенке, скрипела зубами от злости и бессилия. Почти не разговаривала, на Ягу глядела исподлобья. Упрямая...

Через два дня люди отогрелись и отоспались. Раненые встали на ноги, и всем скопом решили уходить. Утром командир (все-таки Семён) с опаской, но почтительно обратился к хозяйке. Долго топтался на пороге, шапку в руках мял.

— Говори уже, нехристь, — буркнула Ядвига.

— Матiнко, зброя нам потрiбна! Нехай твiй Никифор вiддасть. Обiцяв вiн…

— Добре. Берiть.

— Якщо твоя ласка, то…нам...додому, якось…того…шлях…

Яга хмуро смотрела на парня. Подошла к сундуку, откинула тяжелую крышку, порылась, достала один из клубочков, вложила в ладони «нехристя».

— Волки доведут вас до границы, не боись, не тронут. Там представь, где хочешь в мире людей выйти, и бросай впереди себя тропинку. По ней идите. Я самую короткую выбрала. К вечеру дома будете. Девка ваша у меня пока поживет. Вам она сейчас обузой будет. Уводи своих людей, командир. Ще раз тут побачу — вiддам вовкулакам!!!

Василиса осталась лежать в лесной избушке. Как ни хотелось ей бежать с этого безумного места, но обременять боевых товарищей она не могла.

*****

Они сидели на террасе. Дневная жара спала, ласковые летние сумерки пахли розами и мятным чаем.

— Ты бы, Лихославовна, предупредила, что за хрень у вас тут валяется!

Козодоев сидел присмиревший. Перед ним на столе красовалась вычурная плетёнка.

— А ты будто не знаешь! В моем доме не всякую вещь стоит без спроса хватать.

— Типа в твоем доме что-то просто так на видном месте лежать может! Мне Лизка показывала свои вспоминалки. А потом невзначай говорит: «Посмотри, дедушка, какую красивую верёвочку бабушка сплела», — и сует мне в руки ...вот это. Блин, до сих пор мороз по коже.