— Кто-нибудь помогите! — крикнул что есть мочи парень. — За домом Джек, он задыхается!

Двое из бригады врачей помчались за дом, Эд последовал за ними. Несмотря на то, что натворил этот парень, Эд хотел, чтобы его осудили по закону. Чтобы он сидел в камере и жалел обо всем сделанном, чтобы его жизнь превратилась в ад. Умереть было бы слишком просто для такого парня и допустить он этого не мог. Но отправиться снова назад он не смог себя заставить, ноги будто приросли к земле. Простояв так минут пять, он все же утер нос и рот от крови и побрел на задний двор.

Вернувшись к Джеку, он увидел, что доктора прикрыли парня белой пленкой и что-то записывали в блокнот. По рации они попросили носилки и Эйдан не сразу понял, что Джек Уолсбер мертв. Его тело больше не билось в конвульсиях, из-под пленки виднелись застывшие глаза, а под головой собралась лужица крови изо рта. Посмотрев, как его положили на носилки Эйдан ушел раньше, чем они понесут его к машине.

Вернувшись к дороге, он подошел к друзьям, что-то обсуждавшим. Он был бледным от того, что его соперник только что умер, у него болели ребра и все еще было сложно и больно дышать, но он хотел знать, что с Мэтью все в порядке.

— Его забрали на осмотр в госпиталь, так как проколотое легкое может дать осложнение. Вроде все хорошо, но они хотят понаблюдать за ним. — сразу же выпалил Редьярд, как только Эди подошел к ним.

— А еще я отдала свой телефон полицейским. Там запись сознания Джека. Так что в этот раз ему не отвертеться. — протараторила Ава.

— Знаешь, кто вызвал полицию? — продолжил Реди. — Тот парень, который с ним был…эээ… Люк!

— Курта обещали забрать из дома и перевести в участок. — перебила Ава. — Я слышала, как Зед Кларк говорил это Рене. Эйдан, что с тобой?

— Я безумно рад. — искренне ответил Эд. — Джек только что умер на заднем дворе Мэта. Карма, сука.

— Что? — выпалила Этель. — Как? От чего?

— Из-за газа. Кажется, у него была аллергия или что-то такое. Слышал, как медики говорили между собой. — ответил Эд.

— А ты как себя чувствуешь? — спросила Этель, приобняв его.

— Я учуял газ только в начале. Когда Джек задыхался не было ничего. Такое ощущение, что он был в воронке. — Жуть. А где ты была?

— Я позвала помощь, но все были заняты. — отстранившись, ответила Этель.

— Это правда. Я слышал. — подтвердил Редьярд.

— Прости, я подумал, ты меня бросила. — мысли путались. Как он вообще мог подумать, что Этель его бросит? И почему он будто обвинил ее в смерти Джека. Хоть ему было все равно на ублюдка, внутри что-то отчаянно противостояло.

— Я тебя никогда не брошу. — погладив парня по спине, заверила Эт. Он взяла его за руку и напустила чары. Боль постепенно отступала. Хотя голова казалась чужой. Ему хотелось скорее прилечь. Но судя по тому, как уверенно к нему шли детективы, заснет он не скоро.

Эйдан и его друзья просидели всю ночь в полицейском участке. Они чувствовали себя вымотанными и опустошёнными. Сидя на жестких стульях четыре часа, попивая кофе и обдумывая, что случилось, ребята становились все мрачнее. Смерть юноши потрясла их, да и не только их. В участке говорили о Джеке, как о бравом парне, который поплатился за глупую шутку жизнью. Слушая эти разговоры несколько часов подряд, Эйдан думал о том, как сильно размыты границы добра и зла у этих людей. А с другой стороны, существовали ли эти границы хоть когда-то?

Этель была избавлена от тягостной ночи со своими друзьями. Она не отличалась желанием вливаться в жизнь людей, как это делали Реди и Ава. Вся ее человеческая жизнь касалась только Эйдана, поэтому при первом же порыве девушка исчезла, напустив на всех иллюзию, будто здесь ее и не было никогда. К тому же придя на помощь друзьям, она оставила службу и дело, которое ей было велено исполнить Природой. Этель вернулась в лес, надежно прикрыв спину иллюзией.

Хранители сидели на том же месте, что и Питерс осенью, когда его поймал Янсли, гуляющим в лесу. Все те же поблекшие желтые стены, все тот же слой пыли, все таже Стефани, звонящая его родителям. Только с тех пор, казалось, прошла вечность. И теперь парень не один, а теми, кому доверил бы жизнь. И от этой мысли на душе было тепло. Быть не одиноким.

Эйдан не мог думать, стоило ему прикрыть глаза и мысли набрасывались на него, как стоя одичалых собак. Его волновала внезапная смерть Джека и жалость, заполнившая изнутри. При всем образе плохого парня и дурных поступков — лишать Уолсбера жизни несправедливо. Эд пытался объяснить себе, что он должен испытывать к Джеку неприязнь и даже ненависть, быть удовлетворенным произошедшим. Но он не мог. Наверное, его мягкотелость и наивность овладели этой ночью, а может сострадание, которым он раньше не владел.