Я хочу ответить ему, что Айви уже дома, но не знаю этого наверняка. У нее где-то там целая жизнь, которую она прожила, прежде чем попасть в мою. И о которой я почти ничего не знаю.

Когда мы возвращаемся в мой дом, Айви тихо сидит у огня, согреваясь. Я пытаюсь завязать разговор, но ее ответы коротки. Не грубо, но как будто она израсходовала все слова и энергию. Это правда, дети требуют много внимания. Или, может быть, у нее случился сахарно-шоколадный коллапс.

В конце концов, она говорит:

— Лука, ты не против, если я воспользуюсь твоим телефоном? Я бы хотела позвонить сестре.

У меня в голове срабатывает тревожный сигнал, напоминая мне о странном событии, которое произошло на парковке у почтового отделения.

— Скучаешь по ней? — спрашиваю я.

— Да. Прошло много времени с тех пор, как мы проводили праздники вместе, но я просто хочу убедиться, что с ней все в порядке.

Я передаю ей свой мобильный телефон, и она медленно набирает номер по памяти. Я слышу, как идут гудки, но никто не берет трубку. Роботизированный голос говорит, что ящик голосовой почты переполнен. Айви пробует еще раз, а затем возвращает мне аппарат. Я не могу не думать о том, насколько Айви одинока, глядя на то, как она сидит в кресле, укрывшись пледом.

Голос, не принадлежащий ни моей матери, ни Айзеку, шепчет мне что-то из далекого прошлого. Она говорит мне, что если я расстанусь с ней, то никогда не найду никого другого, кто бы любил меня так, как она.

Кимми была права. Я не нашел.

Но мне хочется верить, что я смогу полюбить кого-то сильнее, чем девушку, которая прокляла меня на вечное одиночество.

Но любить трудно, и я не могу представить, что кто-то может полюбить меня со всеми недостатками, которые я прячу под фланелевыми рубашками и этой бородой.

Как трудно улыбаться. Смеяться. Подпускать людей близко. Потому что Айви была права в одном. Я чудовище. Волк. Такой же ужасный, как и они.

Но я никогда не позволю ей увидеть эту сторону меня.

Никогда.

Вот почему я напоминаю себе, что не существует такой вещи, как родственная душа. Идеальный партнер. Я не верю, что кто-то может дополнить меня, потому что я сломан. Непоправимо разрушен.

Но пока что я потворствую рождественскому желанию Айви, потому что, если моя догадка верна, то у нее никогда не было ни одного исполненного желания.

На следующий день мы разжигаем огонь и потягиваем гоголь-моголь. Айви печет три разных вида печенья, в том числе с арахисовым маслом, мятные снежки и овсяное с изюмом. Должен признать, что в доме пахнет потрясающе, а печенье очень вкусное.

Если подумать, Айви похожа на миссис Клаус, если бы супруга старого Святого Ника была сногсшибательной. Мне, преследуемому призраками прошлого, нужно рождественское чудо, чтобы насладиться праздником. Но, возможно, самый большой подарок уже находится в моей гостиной.

В конце дня мы катаемся на санках под звездами. Стоя на вершине холма перед последним спуском, Айви смотрит на меня, глаза сверкают, как небо над головой.

— Думаешь для нас немного рановато делать рождественские открытки.., — начинает она.

— Ты имеешь в виду, слишком рано для сезона? До Рождества осталось всего два дня. Даже если ты отправишь их завтра, почта не успеет доставить их вовремя.

С запозданием я понимаю, что этот обмен репликами звучит очень похоже на разговор пары.

Она ухмыляется.

— Я имею в виду, открытку с нами и Птичкой на переднем плане.

— О. Типа как, эм, пара? — Это то, чем мы являемся? Неужели всего за неделю мы прошли путь от незнакомцев до вежливого отношения друг к другу, от знакомых до друзей, и чего-то большего?

— Я спрашиваю, потому что хочу знать, не слишком ли рано для одинаковых пижам. Если хочешь, чтобы я умерила энтузиазм, то просто скажи. Но только подумай, у Птички могла бы быть соответствующая собачья рубашка.

Я откидываю голову назад и смеюсь.

— Не думаю, что она на это согласится. И да, Айви, это слишком. Давай остановимся на одной чашке какао, одной елке и одной поездке на санках за раз.

Расположившись между моих ног на санках, она вжимается в меня, как будто это был не тот ответ, который она хотела услышать. Но я не могу отрицать, как приятно чувствовать ее так близко.

— Я спросила, потому что мне интересно, хочешь ли ты провести Рождество вместе. Я сейчас застряла здесь и не знаю, что делать. Куда идти.