– - Птицу давно приручил?
– - тихо спросил после паузы.

Иван равнодушно пожал плечами.

– - В прошлом году, подранком подобрал. Сама не улетает.

Медведев кивнул.

– - Ну ты же понимаешь... нельзя ее здесь держать, не положено.

Окаменелый Воронцов будто не слышал его.

– - А что она в лапах все тащит? Сегодня видел... Чай, наверное?
– осторожно спросил Медведев.

– - Хрен, -- без интонации бросил Воронцов.

– - Сделай что-нибудь, чтобы она улетела...
– - не замечая подколки, мягко сказал Медведев.
– - Конвой увидит -- пристрелит...

Воронцов чуть расслабился. Пожал плечами.

– - Ну, чего молчишь?

– - Чего?
– - разлепил губы Квазимода.
– - Ворон не перелетная птица, пробовал я его прогнать. Остался.

– - И что делать?

– - Не знаю. Может, сами отвезете его куда-нибудь подальше... И он не вернется...

Медведев кивнул.

– - Хорошо. А с нарушениями как?

– - Нарушения... постараюсь, больше не буду...
– - проворчал набычившимся мальчишкой.

– - Ладно. Буду надеяться на твое слово. Иди...

Иван поднялся, сутулясь и отводя взгляд от майора, вышел.

ВОЛЯ. ВЕРА МЕДВЕДЕВА

Вот и мой... идет. Нет, он еще молодцом, и выправка есть, и пристает ночами, как молодой, а все равно... годы свое берут, вон и левую ногу подтаскивает, надо гнать в поликлинику на обследование; аппетит хороший, а это уже полдела... но вот молчит сычом, наговорится в Зоне с зэками своими, а для меня слов не остается... обидно.

– - Вась?

Смотрит, как первый раз видит, значит, все о работе думает... может, ему выписать журналов побольше, чтобы отвлекался... да когда ему читать... только поужинает и засыпает в кресле перед телевизором... Спрашиваю с порога:

– - Случилось что? Иль опять слова за вечер не проронишь?

Только плечами передернет, жалеет меня, про своих идиотов не рассказывает.

– - Ну, поговори со мной, может, легче станет, вон рука-то дергается от нервов.

Ожил вроде, смотрит уже и видит.

– - Помнишь, -- говорит, -- город Краматорск? Я еще две ночи там у заключенных провел...

Как не помню... помню. Дети маленькие, а его в ту дыру заслали, квартиру не дали... Как перебивались, пока не получили... Сашеньке год был, я не сплю, молоко пропало, вышел боком этот Краматорск, названье-то какое, созвучное крематорию...

– - Сегодня встретил одного из тех... Он до сих пор сидит, представляешь? Жалко что-то мне его стало. Мужик как мужик, не скотина, как некоторые бывалые...

– - А чего его жалеть? Если головы нет, кто поможет? Воровал? Получи...

– - Да есть голова... Только поздно задумался о жизни своей...

– - Вась, ты мне тридцать лет в голову втемяшивал, что к твоей пенсии преступников не будет... а им нету перевода... может, лучше баньку начал бы до ума доводить, отвлекись от них.

Кивает, соглашается.

– - Костюм гражданский мне приготовь.

– - Опять устраивать кого-то надумал, -- догадываюсь.
– - И нужно тебе это?

– - Нужно, нужно, Вера, -- смиренно так отвечает.
– - Сразу двое их. Разом все сделаю, за день. Старый один из них, на него разрешение наконец получили на дом престарелых.

– - Вот... только там их не хватало, людям старость портить...

– - Да он безвредный уже, милая, ничего ему не надо.

– - То-то они ему обрадуются...
– - злюсь я на моего блаженного.

– - Не обрадуются, -- вздыхает он.
– - Вот директриса и слышать не хотела. Я три раза вопрос на комиссии в райкоме поднимал. Здоровая тетка, горлом все брала. Ничего, заставили.

– - Вот слямзит он у этой тетки пальто, она тебе все припомнит, -охлаждаю я его радость.

Только рукой машет, улыбается. Блаженный, что с него возьмешь?

ЗОНА. ДОСТОЕВСКИЙ

Вышел Квазимода из кабинета Медведева, жадно хватанув ртом горклый воздух, поймал себя на мысли, что до одури хочется набить кому-нибудь морду, не боясь нового срока и последствий, ни о чем не задумываясь. Лишь бы выпустить накопленное в кабинете бешенство.

В голове творился полный сумбур. Откуда-то явилось и все сильнее утверждалось доверие к менту... Чушь собачья! Но Иван почуял этого человека своим ранимым нутром и с удивлением понял, что верит ему... этот давний знакомый не подставит и не обманет. Подкупало, что старый майор донимал своей заинтересованностью быстрее выпустить на волю просто Ивана Максимовича Воронцова, похоронив тут кличку Квазимода... Осталось предчувствие, что у этого разговора будет продолжение и станет теперь дотошный служака предпринимать назойливые потуги сделать из него, вора, активиста, своего помощничка... Это, конечно, дохлый номер... Но майор пошатнул стену ненависти к поганым ментам... ибо сам был среди них белой вороной, что проницательный зэк понял сразу... Впервые за два десятка лет ошалело встретил человеческое участие, жалость к его исковерканной судьбе и готовность помочь.