«Все понимаю. Но сделать с собой ничего не могу. Эта Эвита была та еще стерва! Любила подергать нервы мужикам, любила их подразнить. Или это уже я себя так веду? — в панике думала девушка, ловко выскальзывая из рук принца всякий раз, когда он хотел прижать ее к себе как можно крепче. Принц просто рычал от досады и от легкомысленной радости девушки. — Кажется, он ожидал, что я буду благоговейно на него смотреть. Или в ужасе шарахаться. Или лить слезы. Но вот на ка, выкуси! Я себя тоже не на помойке нашла! Я герцогиня, а какая-то там.

Блин, а я кто? Как отделить одну личность от другой? По-моему, я сошла с ума.

Какая досада! Еще утром хныкала и расстраивалась, а сейчас мне море по колено.

Так, спокойно. Это все стресс.

Но принц тоже был тем еще подарочком кажется, его здорово разозлило, что девица нисколько не печалится оттого, что учит его танцевать и очаровывать другую.

Фактически, готовит его для потенциальной соперницы, для невесты!

Это здорово уязвило его самолюбие. Неужто он так дешево стоит в ее глазах!

Не дождавшись нужной ему реакции, он решил сам пойти в атаку.

— Но я не только танцами хочу порадовать мою венценосную невесту, — ледяным, приторно-сладким голосом произнес принц. — Хотелось бы пошептать ей немного игривых слов на ушко. Не поможешь подобрать комплименты поизысканее?

Эвита насмешливо фыркнула.

— Комплименты? — беспечно повторила она. — Для той, кого вы еще вчера обзывали кобылой?! Переменам вашего характера позавидует и восточный ветер!

— Что ж с тот, — не уступал принц. — Называл. Но все-таки, она принцесса, она моя невеста — и она женщина, в конце концов. Ей будет приятно. Ну?

Но Эвите не шло на ум совершенно ничего.

Все комплименты, что она в свое время выслушала от кавалеров, просто испарились из ее памяти, и она не нашла ничего лучше, чем цитировать стихи, первые, что взбрели на ум.

— Но что за свет я вижу на балконе, — произнесла она. — Джульетта, ты как день. Встань у окна, убей луну соседством. Она итак от зависти больна, что ты ее затмила белизною.

Сказала — и осеклась.

«Так так, — подумала в панике она, слушая зловещее молчание принца. —Шекспир подкрался незаметно А как я объясню принцу, что это за стихи?

— Как изысканно, — тихо произнес он. — Кто автор? Это сочинил явно благородный и образованный человек.

— Один поэт — пересохшими от волнения губами прошептала девушка. — Не очень известный... даже совсем не известный.

— Пишет такие стихи и не обрел известности?! Он читал эти стихи тебе? Для тебя он их написал? — ревниво спросил принц. — Джульетта — такого имени у лиданийцев я не слышал. Ты его сейчас сама придумала, чтобы за ним спрятать свое?

Теперь Эвита была заключена в крепкое кольцо его рук.

Принц держал ее крепко, и вывернуться было никак.

В его темных глазах сверкало какое-то грозное и одержимое чувство. Губы покраснели, и

Эвита рванулась из его рук, испуганная .

— Пустите!

Но вырваться не смогла.

Он привлек ее ближе, сжал до боли, заставил заглянуть в его лицо и склонился так низко, что дыхания их смешались.

— Отвечай, — грозно и тихо прошептал он, почти касаясь своим губами ее губ, томя и мучая ее своим пылом.

— Разумеется, нет — выкрикнул Эвита. — Никто мне стихов не писал! Никто б и не посмел читать мне подобное!. Сейчас же отпустите меня!

Но принц ее не слушал.

— Не лги мне! Кто это был? — допытывался он. — Твой жених? Ты была обручена с кем то? Поэтому сейчас так весела и беспечна? Думаешь, он тебя спасет? Думаешь, он примчится сюда и вызволит?

Он сузил темные глаза до двух черных щелок, и встряхнул Эвиту как тряпичную куклу.

— Это лиданиец, верно? — вдруг спросил он яростно. — Это он? Ты на его помощь рассчитываешь?! Так вот запомни: он тебя не получит. Никогда!

— Вы смеетесь надо мной" — искренне возмутилась Эвита — Лиданиецт!

Серьезно?! Да я впервые…

Она хотела сказать «впервые услышала о нем здесь, у вас», но вовремя прикусила язык. В

те далекие времена, когда войны еще не было, лиданиец был частым гостем на балах.

Почетным и желанным гостем.

ЕГО с удовольствием принимали в каждом доме, потому что он был богат и знатен.

Любой хотел бы породниться с лиданийцем. Но он не делал предложений никому, слишком важный... или слишком кроткий и нерешительный?

«А может, выбирал себе жену получше. Чистую и непорочную», — подумала Эвита и тотчас отвергла эту мысль. Непорочную?! И после этого ее берет, что называется, из солдатского обоза?