— Мало кто может идти своими ногами после ритуала, даже если он прошел успешно.

— Ясно, — кивнула Катрин, прикусив губу.

Сероглазый безымянный опричник кивнул, и повел их в обход похожего на дворец здания. Подошли они к небольшому строению, спрятанному на склоне среди яблоневой рощи. Похожее на небольшую часовню, но креста на шпиле Никлас не увидел. Совершенно неприметное на вид, но стоя у входа, Никлас испытывал странное чувство, словно бы ощущая рядом невиданную мощь.

— Удачи, — произнес безымянный опричник, после чего развернулся и двинулся обратно. Посмотрев ему вслед, Никлас и Катрин переглянулись. После этого Никлас, не особо раздумывая, толкнул дверь. Что тут раздумывать, решения давно приняты. Внутри их уже ждали. Несколько человек, но привлекали и без вариантов удерживали взгляд мужчина и женщина в самом центре небольшого зала.

Внимания стоили оба. Мужчина — высокий, широкоплечий, в черном мундире с золотыми эполетами и красными обшлагами, в черной фуражке с высокой красной тульей, на которой красовался хищный двуглавый орел, держащий в лапах череп. Похоже, тот самый обер-прокурор, который может принять клятву Богу-и-Императору, про что и говорил Горчаков еще в номере отеля «Империал» в Белостоке. Вот только Горчаков не упоминал, что обер-прокурор внешне выглядит точь-в-точь как злой московит-комиссар с картинок пропаганды Сверхразума.

Никлас в принципе уже давно догадывался, что обер-прокуроры опричных команд это и есть те самые комиссары, которыми в Европе и Африке не только детей, но и взрослых любого возраста пугают, но не думал, что внешне все будет настолько похоже.

Впрочем, несмотря на свалившиеся и ошарашившее — как мешком по голове, знание, по обер-прокурору Никлас едва скользнул взглядом, потому что уже перевел взгляд на женщину. Очередная — вместе с комиссарами и разумными зверями на службе Москвы, ожившая сказка: женщина была ведьмой, ворожеей. Снежно-белого цвета волосы, ярко-красная радужка глаз. Все ведьмы-ворожеи — в байках, которые Никлас слышал, выглядели именно так. Вот только оказывается, это были не байки. Не обманули и другие рассказы, слышанные у ночных бивуаков, в Танжере, или у стоек кабаков: ворожея была невероятно привлекательна. От нее просто веяло притягательной, агрессивной и захватывающей внимание красотой.

Никлас, даже не думая, как это выглядит со стороны, пристально осмотрел ворожею с ног до головы. Высокие кавалерийские сапоги, черная кожа обтягивающих штанов, подчеркивающая талию полурасстегнутая черная куртка с красными вставками, белизна тонкой блузки, алый шарф небрежно лежащий на плечах. На груди, прямо в ложбинке между туго стиснутыми курткой полушариями, круглый медальон — но отсюда не рассмотреть, что именно там изображено.

Катрин чуть подтолкнула Никласа локтем, и он — частично стряхнув с себя наваждение, поднял взгляд, встретившись наконец с необычными красными глазами ведьмы-ворожеи. Она выглядела юной, но совершенно точно не была молодой — это чувствовалось интуитивно; в ее взгляде хорошо читалась многолетняя мудрость. Ведьма-ворожея, видя внимание Никласа, вдруг улыбнулась. Сдержанно улыбнулась, уголком рта, но при этом с неожиданной, заметно чувствующейся приязнью.

Только сейчас Никлас заметил, что за спиной ворожеи, у противоположной стены небольшого помещения, стоят еще две беловолосые ведьмы в красно-черной униформе. Форма их попроще — больше черного, меньше красного, высокие воротники застегнуты до самого горла и никаких кокетливых алых шарфов. Да и волосы у обеих не снежно-белые, а чуть потемнее — пепельного цвета.

Еще только сейчас Никлас обратил внимание, что у всех трех беловолосых дев непокрытые головы. Похоже, ведьмам соблюдать приличия на монастырской территории необязательно.

— Вы знаете, куда пришли? — спросила стоящая рядом с обер-прокурором ворожея удивительно-чарующим голосом. Низкий, сильный, с волнующей хрипотцой, у Никласа от него мурашки по спине пробежали.

— Догадываемся, — кивнула Катрин.

Сразу же после этого она снова незаметно толкнула Никласа локтем. Незаметно, но довольно остро и ощутимо, так что он окончательно сбросил с себя наваждение от взгляда алых глаз ведьмы. Шагнул вперед и протянул обер-прокурору патенты. Тот глянул бумаги мельком и сразу свернув, убрал в карман. Проверять печать ему, похоже, не было нужды — его серо-стальные глаза словно бы смотрели Никласу прямо в душу.

— Вас называют ведьмаками, — изменившимся голосом, из которого ушла вся чарующая сексуальность, вдруг произнесла ворожея; говорила она сейчас, глядя в глаза Никласу. — Нас называют ведьмами, — взгляд алых глаз скользнул в сторону Катрин. — Мы такие разные, и все-таки мы вместе, — после этих слов ворожея с неожиданной нежностью коснулась руки стоящего рядом обер-прокурора. — Мы вместе перешли за грань человечности и вместе стоим на пороге ереси, охраняя интересы империи на чужой территории. Мы — симбионты, взявшие взаймы чужую силу, и далеко не каждому из нас дано с ней справиться. Если вы сегодня принесете клятву опричника, пути назад не будет. Если вы сегодня это сделаете…

Ворожея вдруг замолчала. Она уже давно отвела взгляд от Катрин и сейчас смотрела в глаза Никласу, говоря как будто лишь ему. Прервалась она на полуслове, словно увидев в юноше перед собой что-то неожиданное. Даже склонила голову, с интересом вглядываясь в глаза Никласу. В этот момент заговорил обер-прокурор, заполняя паузу и словно подхватывая эстафету.

— Говорят, что у каждого человека за правым плечом стоит ангел-хранитель, а за левым — бес-искуситель. Так ли это, мы не знаем. Зато с уверенностью могу сказать, что…