Мы едем за город. Молча смотрим в лобовое. В машине включено радио.

– … “Задумывались ли Вы когда-нибудь среди каких знаков зодиака чаще встречаются психопаты и хладнокровные убийцы? Оказывается, существует статистика ФБР, которая даёт ответ на этот вопрос”.

Рефлекторно встречаемся взглядами.

– “Итак, призеры этого жуткого рейтинга! На третьем месте - Стрелец. Пытливость ума делает их чрезвычайно опасными преступниками…”

Незаметно снимаю одну петлю шнурка на запястье, расслабляю его спуская на кисть. Чтобы легко сорвать его.

– “Второе место по праву занимают Козероги. Козероги фанаты контроля. Они тяготеют к теме садизма и сексуальных извращений…”

– Вы, Алишер, случайно не Козерог?

– Козерог…

– “Первое место - конечно же опасные Скорпионы! Храбрость, живучесть и самоконтроль делают их непобедимыми…”

– А ты?

– Скорпион.

– Веришь в гороскопы?

– Верю в себя.

Замолкаем опять.

Я уверена, он просчитывает, как максимально надёжно вырубить меня. Потому что я тоже просчитываю.

В его кобуре ствол.

В моей - пусто.

Зато в моей голове Иван, он инструктирует - бей первой, не позволяй увеличить дистанцию, он тебя застрелит, не иди в ближний бой, в ближнем бою он тебя сделает.

Все правильно, да. Но мы уже “в ближнем бою”, машина обязывает. А если он остановится и выйдет, то это уже дистанция.

Первой ударить я не могу, у нас скорость сто сорок. При такой скорости убить его - это убить себя. Все в духе Магнуссена! Он точно знает, что делает.

Снимаю свою дутую куртку.

Мансуров бросает на меня косой взгляд.

– Жарко… - комментирую я.

Чтобы сделала я на его месте?

Я бы нажала на кнопку моего ремня безопасности и резко втопила в тормоз. В голове картинка из курсов экстремального вождения. Как лечу головой в панель, стекло… Меня вырубает. Потом аккуратно “усугубить” черепно-мозговую. Идеально!

И даже убийство не вменишь. Просто экстренное торможение и нарушение правил безопасности пассажиром…

Кладу кисть на замок своего ремня, обламывая ему самый лёгкий вариант.

Адреналин пьянит. Мне надо не только выжить, мне надо ещё и не слишком пострадать. Потому что я тоже “заряжена”.

На моем телефоне маяк, но мой телефон улетел в окно ещё на стоянке. Ты же забрал его, Ванечка? Тебе же это не понравилось, правда? Ты же рядом? Ведешь нас от дома Виктора. Конечно, он рядом! Потому что я была бы рядом сто процентов.

Вдали, следом за нами едет пара тачек. Трасса все никак не становится абсолютно пустой. А ни ему, ни мне свидетели ни к чему.

И Мансуров чуть скидывает скорость. Одна обгоняет нас, другая отстаёт ещё сильнее и теряется из виду. Может, свернула куда-то.

Мы оба ждём пока машина впереди удаляется. Я вижу, как наша стрелка скорости начинает медленно ползти вниз… Сто… Восемьдесят…

Сворачиваю куртку как валик, засовываю под ремень на животе. Это подушка безопасности для маленького Ванечки. Я уже решила, что будет только Иван!

Ещё один косой взгляд в мою сторону.

А теперь просто на опережение противника, чистый экспромт!

Восемьдесят пять… Семьдесят…

Пора!

Перекладываю руку с замка своего ремня безопасности на замок Мансурова.

Отщелкиваю и резко дёргаю ручник.

– Сука!
– успевает только рявкнуть он. А я - внутренне перекреститься, схватиться за ручку и упереться ступнями вперёд. Машину дёргает так, что натянувшийся ремень дезориентируя бьёт под грудью. Позвонки мои щёлкают от рывка! Мансурова кидает на руль, хлопком срабатывают подушки. Первый удар всё-таки мой! Потому что подушка вылетает навстречу твоему лицу со скоростью двести пятьдесят километров в час. Если человек не пристегнут, он получает зубодробительный поцелуй! Гораздо мощнее, чем при встрече с панелью.

И Мансуров получает. Мне тоже немного припечатывает… Но я успеваю заблаговременно отвернуть нос.

Нас неуправляемо несёт по накатанному снежному полотну. Мы соскальзываем с трассы. Машину кренит, и она совершает кульбит, улетая в сугроб за обочиной.

Вскрикнув, только успеваю, упереться руками в потолок, чтобы не долбануться головой! Мансурова бросает на меня, врезаемся, разбивая головы.

Надеюсь, у меня череп крепче!

В этой карусели не соображаю ничего. Машина, кувыркнувшись, встаёт снова на колеса.