Мадам заявила, что новым заведением будет управлять Чинтия. Она девица серьезная и способная. Но женщина, хочешь не хочешь, остается женщиной. Ей потребуется поддержка человека солидного и опытного, и не только для материальной помощи в период пуска заведения, но и для переговоров с полицией, муниципальными властями, рэкетирами.

В дверь тихонько поскреблись. Вошла Фульвия, все в том же черном шелковом платье. В руке она держала бумажку в десять тысяч лир и протянула ее Бриганте.

– Первая, - сказала она.

Мадам улыбнулась. Чинтия нахмурила брови.

– Сейчас будет и вторая, - продолжала Фульвия.

Она повернулась и пошла к дверям.

– Как это тебе удалось?
– спросил Бриганте.

Фульвия оглянулась.

– Твой сын просто баба, - сказала она.

– Заткнись, - крикнул Бриганте.

– Еще сердится, - удивилась Фульвия.

– Сказано - заткнись, - повторил Бриганте.

– Он там, у меня, - проговорила Фульвия.
– Умолял меня вернуться. Если бы я только захотела, я бы разом у него все его тридцать тысяч могла взять.

Чинтия неодобрительно поджала губы.

– Так бы и накидал тебе по морде, - сказал Бриганте.

Фульвия окинула его насмешливым взглядом.

– Да не расстраивайся ты, - посоветовала она.
– Восемь мужчин из десяти - такие же, как твой сын. Они вовсе не тем, чем ты воображаешь, держатся.

И она вышла, осторожно прикрыв за собой дверь.

Бриганте держал в кончиках пальцев бумажку в десять тысяч лир, сложенную в длину.

– Ничего не понимаю, - сухо произнесла Чинтия.
– Хипесничество, как известно, не в стиле нашего заведения.

– Просто это по уговору между Маттео и Фульвией, и с моего, кстати, разрешения, - пояснила Мадам.

– И все-таки не следует подавать плохой пример персоналу, - возразила Чинтия.

– Видишь, какая она принципиальная, - обратилась Мадам к Бриганте.

– А ты объясни ей, в чем дело, - посоветовал он.

– Разрешаешь?

– Ведь я же сказал: объясни.

– Ну так вот, - начала Мадам, - сын Маттео завел шашни с одной дамой. Мы поручили мальчика Фульвии, чтобы она его вылечила.

– Но при чем тут деньги?
– спросила Чинтия.

– Дамочка подарила мальчику тридцать тысяч лир, чтобы он сел в поезд, уехал и нашел им гнездышко - словом, разные там глупости. Вот мы и попросили Фульвию выманить у него эти тридцать тысяч. Мальчик не сможет уехать, дамочка потребует у него отчета, и он вернется к папочке с поджатым хвостом.

– А кто же эта добрая дамочка?
– спросила Чинтия.

– Жена одного судьи, - ответил Бриганте.

– Лучше с судьями не связываться, - сказала Чинтия.

– Мы же вернем судье его супружницу, - пояснил Бриганте. Он прижмурил глаза, что означало у него улыбку.
– Судья еще нас благодарить будет.

– Словом, все в полном порядке, - продолжала Мадам.
– Фульвия отдаст отцу деньги, которые она взяла у сына.

– Которые он сам ей дал, - уточнил Бриганте.

Но Чинтия все еще сидела, недовольно поджав губы.

– Видишь, какая упрямая, - кивнула на нее Мадам.

– Ничего подобного, - заявил Бриганте.
– Просто хочет мне показать, какой она будет образцовой директрисой. А сколько вам потребуется на обзаведение в Сипонте?

– Это еще нужно прикинуть, - сказала Мадам.
– Ты же не торопишься…

Бриганте протянул Чинтии кредитку.

– Шампанского, - сказал он.
– Угощаю всех.

Чинтия вышла и заглянула в большую гостиную. Там было темно и прохладно. Солнечные лучи полосами пробивались сквозь жалюзи, роняли блики на золоченые спинки кресел. Одна девушка вязала, другие листали иллюстрированные журналы.

– Синьор Бриганте ставит вам шампанское, - объявила Чинтия.

– С какой это радости?
– спросил кто-то из девушек.

– Дочку замуж выдает.

– За кого же это?

– За судью, - ответила Чинтия.

Она вернулась в кабинет, неся ведерко со льдом, где стояла бутылка замороженного шампанского. Горничная подала бокалы.

– А жена судьи старая?
– обратилась Мадам к Бриганте.

– Ей двадцать восемь, - ответил Бриганте, - и шлюха к тому же. Почище твоей Фульвии.

– Фульвия делает самые большие деньги во всем доме.

– Ты мне об этом уже говорила. Не знаю даже, чем ее успех объяснить? Встретишь на улице, так даже не оглянешься.