Кастор открыл глаза.

Свет звезды ожил и яркий луч прорезал темноту тоннеля, явственно изгибаясь, он снова вёл их направо. Сыщик пожал плечами и первым двинулся вперёд. Кастор снял цепочку с шеи и сжимая звезду в руке, пополз следом, но как и прежде они упёрлись в тупик. Тоннель заканчивался не кожухом, как за отхожим местом, а стеной. Сыщик поковырял препятствие и под слоем мха нашёл камень. Сыщик пару раз стукнул по нему, но он не шелохнулся. По ту сторону было глухо.

Кастор сел и осмотрелся, он не сомневался, выход должен был быть здесь. Он постучал по правой стороне тоннеля, потом по левой, но вдруг замер, услышав шум.

Где-то внизу раздавались громкие шаги. Деревянные башмаки стучали по каменному полу. И было их много.

— Обыскать весь нижний этаж, — командовал голос. — Закрыть все выходы и выставить караул у часовни. Всех чёрных досматривать, а лучше отправить по кельям чтоб под ногами не мешались. Брат Гвиль, займитесь допросами лично. Кто-то из северян должен был видеть, куда они делись.

Вот теперь их точно хватились.

Сыщик развёл руками, он тоже не знал что делать.

Они были в тупике.

Свет звёзды упрямо бил в стену и присмотревшись, Кастор увидел символ на камне. Он коснулся его и провёл пальцами по изгибу линии. То, что казалось таким похожим на Речь не откликнулось на прикосновение. Он наклонился и поднёс звезду ближе. Свет будто впитывался в камень и тот начинал светиться. Мох вокруг стал вести себя странно, он пополз. Брешь становилась всё более широкой и вскоре перед ними была гладкая стена. К удивлению Кастора, Мистат Лайер, рассмотрев рисунок, испугался и сложил пальцы в защитный знак кейрун. Он активно жестикулировал, пытаясь объяснить на пальцах, но получалось у него плохо, Кастор не понимал. От досады сыщик махнул рукой туда, откуда они пришли, предлагая вернуться. Кастор подумал и внутренне согласился, что сидеть в тупике не выход, но перед ним так ярко горел камень и таинственный знак на нём, что Кастор не мог оторваться. Больше всего его поразила мысль, что это не эссале, не Речь Создателя, но сходство было поразительным. Кастор вновь провёл пальцами по сияющим линиям символа и прошептал простенькую менту, из тех, какими в монастыре Святого Марка открывали ворота сарая или чулана со швабрами, но знак на стене не отреагировал, зато отреагировало что-то другое, раздался скрежет и Кастор услышал крик сыщика. Оглянулся, а вместо него в полу зияла дыра. Тоннель под ним раскрылся, как раскрывается крыша древних башен и Мистат Лайер провалился в темноту.

Кастор сунул голову в дыру.

Сыщик шипел и стонал от боли, но был жив. Он упал на что-то мягкое, похожее на мешки с зерном и потому остался цел. Кастор прикинул расстояние, другого варианта кроме как прыгать следом за сыщиком он не видел.

Мистат поднялся на ноги и шикнул на него.

— Убирайтесь ка отсюда, милсдарь, да побыстрее, пока кто не явился!

— И ты останешься в полной темноте, — парировал Кастор. От звезды в его руке все еще исходил свет, а других источников вокруг не наблюдалось.

Хранилище было с округлыми стенами, без окон, дверь еле просматривалась, к ней вела тропинка, блуждающая между лабиринта мешков, уложенных друг на друга.

Сыщик вздохнул, держась за бедро.

— Какой смысл спорить? — сказал сыщик. — Толку от тебя все равно не будет, так что бросай меня и иди ищи выход. Хоть кто-то должен отсюда выбраться.

— Так я без тебя не выберусь, — возразил Кастор. — Или смертью голодной помру или замерзну где насмерть.

И сказав это вслух, Кастор решился, повесил звезду на шею поверх рубашки, сел, спустил сначала ноги, потом повис на руках, сердце от страха трепетало как горлов птенец, он шумно выдохнул и отпустил руки, будто ныряя в воду. Упал удачно, даже ноги не подвернул, но боль в спине и груди разлилась такая, что Кастор лёг лицо в мешки и замер. Мистат испугался и кинулся к нему.

— Вот же упрямый! — яростно зашептал в ухо Кастору сыщик. — Никого то не слушаешь! Сделай ты, как грамард велел, грелся бы сейчас у камина монсеньора, а к нам бы подмогу давно выслали, но нет же! Всё гордость и глупость эта ваша белая!

От возмущения Кастор аж перевернулся на спину, но ответить не смог. Слова застряли в груди как камни. Боль накатывала волнами, и Кастор сцепил зубы.

Оба они были так заняты своими чувствами, но не услышали шагов по ту сторону двери и не успели отреагировать, когда на пороге появился старик с мешком и палкой.

Превозмогая боль, Кастор приподнялся и сел, чтобы лучше его рассмотреть.

Судя по одеянию, монахом старик не был, цвет его рубахи был грязно-серый, а подпоясывал он её веревкой, такой же какой был завязан мешок. С минуту он смотрел на них, потом на дыру в потолке, кивнул сам себе, вошел и закрыл дверь. Свечи или лампы у него не было, вместо этого он достал что-то из-под рубахи и оно засветилось в его руке, так же ярко, как светилась звезда. Страх было схватил Кастора липкими, холодными руками за нутро, но почти сразу отступил. Бояться стало настолько привычным состоянием, что разум принимал его за норму. В голове все еще каруселью крутились слова сыщика, доводя Кастора до исступления. Да как он вообще посмел, так с ним разговаривать!

Гнев внутри зашипел и погас в тот момент, когда дыра в потолке над ними вдруг затянулась.

— И вот опять какая-то чертовщина, — прохрипел сыщик. Он, как и Кастор ожидал нападения, но роящаяся тьма не кинулась на них, а совсем наоборот, старик что-то нажал на стене и вспыхнул яркий свет. Теперь пришла очередь Кастора ругаться сквозь зубы, он был в замешательстве и испытывал странное чувство узнавания. Он встречал в книгах описания небесного света, что способен освещать мир также как звезда Создателя. В Светлый час рождения Ахорна, этот свет был дарован людям, и случилось это еще до того, как в мир пришли трое отцов и пятеро матерей, но в своей глупости и гордыни люди отвергли его дар. Если верить книгам, вестника с небес чуть не закидали копьями и камнями. Хорошо что Создатель мудр и в мудрости своей дал людям второй шанс…