Шрифт:
– И что из этого вышло? Тогда – совсем ничего. И позже - это же я сама подошла к тебе в Третьяковской галерее. А ты знаешь – как трудно это сделать девушке?
– Я всегда думал, что наоборот: что красивая женщина всегда понимает какое удовольствие дарует общение с ней, и, подходя первой, она просто оказывает кому-то из нас благодеяние.
– Если бы это было так, то это женщины выбирали бы себе мужей, а не наоборот. Ты просто представить себе не можешь, к каким хитростям нам приходится прибегать, чтобы просто быть замеченной кем-то.
Вот ты помнишь, с какими словами я подошла к тебе в Третьяковской галерее?
– Да, конечно, ты спросила …
– Не говори! Я тоже помню. А ты представляешь, что я за много месяцев до того придумывала эти слова на случай - а что, если, вдруг, мы где-нибудь случайно встретимся, а я не буду знать - что тебе в этот момент сказать.
Но сейчас я хотела поговорить не о нас, а о Натали с Виталием.
– А зачем же ты желаешь ей этого Виталия, которого сама только что осуждала за ветреность? Сможет ли он сделать её счастливой?
– А ты - смог? (Подожди, не перебивай). В прошлом году, уже предполагая греховность наших отношений, придумала, в письмах к родителям, себе подругу, с которой, вместо тебя, ходила в театры, а летом поехали в её именье …
– Ну вот, ты все разговоры сегодня переводишь на меня, на свои обиды. Я пойду курить в гостиную, когда успокоишься – спустись туда, и мы попросим поставить самовар, - с этими словами Владимир Иванович развернулся и вышел вон из спальни.
4
– Я сейчас была нехороша, и зла с ним, - несмотря на такие мысли Наталья Сергеевна ещё полчаса стояла у окна, пока дождь не превратился в ливень с молниями и громом, сотрясающим весь дом. Только теперь она отошла от окна, посмотрела на себя в зеркало, медленно поправила волосы, вышла из спальни и пошла к Владимиру Ивановичу, в гостиную.
Но, пройдя лишь несколько шагов, чуть не столкнулась с бегущей Натали: - Натали, что произошло?!
Натали, запинаясь на каждом слове, сквозь слёзы начала что-то говорить о Виталии и Соне. Наталье Сергеевне удалось увести её в свою спальню прежде, чем из своей выскочил Виталий.
Там, выслушав сбивчивый рассказ Натали об измене Виталия с Соней, в попытках хоть немного успокоить её, Наталья Сергеевна не нашла ничего лучшего, чем уравнять их всех: да, мужчины такие и есть, и всякие Сони имеют необъяснимую власть над ними, поэтому (и что – поэтому? с этим надо смириться и проглатывать вместе со слезами?) …
– ведь Виталий признался в любви тебе, а не Соне, и не он пришёл к Соне, а она. И, даже, любя тебя, не мог он оттолкнуть Соню – ты бы сама осудила его за такой поступок…
Потом, когда уже стемнело, проводив Натали до её спальни, не отнимая рук от её плеч, Наталья Сергеевна уже ощущала свои вылетевшие слова как какое-то предательство Володи. Она не смогла спуститься в гостиную и спокойно сесть напротив него, после того как сама рассказывала Натали, как он сегодня открыто заигрывал с Соней, которая, как Сирена, почему-то лишает воли всех мужчин вокруг.
5
Утром, с первыми лучами Наталья Сергеевна тихо встала и ушла в сад.
Вчера она долго сначала не могла, потом не хотела заснуть – чтобы, когда придет, наконец, Володя, обнять его, прижаться щекой к его плечу – и он успокоит её какой-нибудь лёгкой шуткой, отпустив ей все её грехи перед ним (даже не зная о них). Но не услышала и не проснулась, когда он вернулся.
А сейчас она опять не могла встретиться взглядом с Володей, тем более о чём-то говорить с ним. Неужели то, что она сама говорила Натали обо всех мужчинах, и к чему нужно притереться, неужели это было сказано и о Володе?
На завтрак Наталья Сергеевна пойти побоялась – она там не сможет при всех, хотя бы прикосновением или жестом, попросить прощения у Володи (там никто не ведает о её вчерашних прегрешениях) – а без этого она опять не решится даже посмотреть ему в глаза.
Можно позже зайти к Натали, если та сама не выйдет в сад после завтрака. Хотя, в саду можно будет встретить и Володю, который успокоит и утешит, даже не поминая её вчерашние обидные слова к нему. Нет-нет, никакой Натали – только он один сможет восстановить покой в её душе.