— Как вы… позволили ему разрастись до таких размеров?

Император поднял взгляд усталых глаз, я же смутился — вновь его перебил. Меня простили и на этот раз.

— Все просто, мальчик. Когда-то он был моим хорошим другом. Желал строить Российскую Империю в величии. Но если я видел это величие в общих чертах, он считал наоборот. Страну делает великой личность, что ей правит. Власть — если не безграничная, то рядом. Те журналисты, что сегодня поют ему дифирамбы и восторгаются его понятиями свободы, даже не представляют, что при нем им бы попросту зашили рты. Или сделали чего похуже.

Сразу же вспомнилась Хромия — чародейка тоже желала верить в светлое будущее. Скарлуччи показал ей истинное место, что она займет в этой утопии.

Грязный хлев, цепь…

— В союзники он выбрал Царенат: тот давно косился на людей. Территории их интересуют в последнюю очередь. А вот немалый людской ресурс привлекает.

— Почему тогда не обратили взор на Синьилай? Сдается мне, там людей побольше…

— Плыть далековато и дорого, Потапов. Мне думалось, догадаешься об этом сам. — В Императоре жил стратег. — Дорого, долго и муторно. Мы находимся практически под боком и все равно сумели доставить Царенату проблемы. Взяв часть территорий, они застопорились. Да, мы оказались не готовы к их первым наступлениям: сам знаешь, как биться с бездушными машинами. Был ведь на полях сражений.

Кивнул: был, и возвращаться не хотелось.

— Мне думалось, что Вербицкий будет одним из первых, кто пожелает заключить перемирие. И он хотел, но когда я услышал, какие условия, дал отказ. Это было не перемирие, а капитуляция!

Что ж, закономерно.

— К тому моменту уже поздно было что-то предпринимать против него. Он стал слишком могуч. Мог подбить народ на бунт. Немало средств массовой информации работали на него: сам сегодня сумел удостовериться.

Я удовлетворился ответом. Спросил по поводу того, куда же Император посоветует вложить средства.

— Начни с политической кампании.

— Бейка и без того собирается это делать…

— Ты не понял. Не она — ты начни. Под моим руководством.

— Бойцы решат, что я на них в те же самые чинуши выезжаю, о которых говорил.

— И будут правы. Но ты идешь сделать их жизнь лучше, верно?

На миг задумался: сколько попавших в властный котел людей уговаривали себя точно такими же словами? И после скатывались до того, что попадали в коррупционный скандал. Жутко не хотелось быть на их месте.

— Через Кьярру мы закончим войну.

— Вы так в этом уверены?

— Потеря Вратограда и одного из «Дровосеков» доказали многим царенатским чинам, что им стоит поумерить амбиции.

— Разве это не даст им больше времени на подготовку?

Император кивнул, признавая мое здравомыслие.

— Даст. Как и нам возможности укрепить власть будущей наследницы царенатского престола. Понимаю, вам скверно от мысли, что мы используем ребенка для достижения цели. Пройдохи уровня Вербицкого споют еще не одну осанну печали о каждой детской пролитой слезинке: потому что когда не остается ничего иного, начинают взывать к примитивнейшим из эмоций.

— А вы считаете, что цель оправдывает средства?

— Не убивать же мы ее собрались! Ее детство было загублено задолго до нас, и я сомневаюсь, что она не хочет спасти миллионы, если не миллиарды человеческих жизней. Вот вы, Потапов, желали еще полгода назад быть героем, что освободит Вратоград, заставит Царенат отступить и нарушит его политическую стабильность?

Вместо ответа развел руками: на тот момент только подумывал расстаться с Лизонькой…

— Именно. У вас и в мыслях подобного не было. Жалеете ли о том, что сумели это сделать? — Император сложил руки за спиной.

— Нисколечко.

— Относитесь к тому, на что согласилась Кьярра, с таким же уважением.

— Но зачем мне при этом идти в политику?

— Не просто в политику, а в дипломаты. Учитывая ваши боевые заслуги, уверен — сэкономим на охране. — Рассмеялся вместе с ним легкой шутке. Император продолжил: — Вы ружемант. О вас будут слагать легенды: из боевика в миротворцы.

Задумался: стоит ли ему говорить про то, что я аватара оружейного бога? Через миг понял: не придется, он и так все знает.

— Мне доводилось видеть, на что вы способны. Не в своем людском обличии. Рушинник-чародей, с которым сражались, теперь уже не чародей. Ваше личное оружие создано при помощи сильнодействующих мутагенов, которые невозможно вывести в химической лаборатории. И изменения вплоть до «шедеврального» уровня — раньше на это были способны лишь ружеманты-оружейники. Я знаю, что вы не оружейник.

— Что вы хотите этим всем сказать?

— Что вы ходячая атомная бомба, если не сильнее. В Царенате от вас предпочли бы избавиться, но мы в Российской Империи не приемлем подобного варварства. Позвольте вас заверить, гражданин Потапов, что я вижу в вас дипломата, который остер на язык и одним своим существованием служит предупреждением.