— Идет второй день с начала правительственного переворота. Господин Вербицкий, которого сторонники Императора открыто называют предателем, пытается штурмом взять Москву изнутри. У нас нет сведений, жив Император или нет…

Заслышав последнее забеспокоился. Если нет сведений, значит, случилось что-то из ряда вон выходящее.

— Напоминаем нашим слушателям, что вчера ближе к вечеру войсками, подвластными главе рода Вербицких, был нанесен массивный удар по Кремлю. С тех пор о состоянии Императора не поступало вестей. Полиция и находящиеся в Москве войска деморализованы. Ждут подмоги от подступающих частей.

— Много их, — задумчиво роясь на просторах сети, проговорила Ната.

— Наших или кого?

— Сеть листаю. Наши, словно хомячки, все передвижения войск выкладывают. С фотографиями.

Я сомневался, что Вербицкий листает соцсети, но новость о том, что на три колонны был совершен артналет, наводила лишь на мрачные мысли.

— А в Москве ад. Перекрыты дороги, на выезде тысячи машин. Толпа и паника: когда войска прибудут, им придется потратить немало времени на то, чтобы пробраться.

— А вертолеты?

Она молча скинула фото звена сбитых вертолетов. Два десантных, тройка боевых уродливыми обломками лежали прямо на асфальте. Приписка гласила, что третья попытка прорваться с воздуха закончилась неудачей.

— Какого черта? — От злости чуть не саданул кулаком по приборной панели.

— Пишут, Вербицкий взял под контроль ПВО.

— Что значит «взял»? Пришел, видит ПВО лежит — и в карман? Оно не охранялось?

— С меня не спрашивай, — огрызнулась инфо-фея. В самом деле вспылил, она-то здесь ни причем…

— Что еще пишут в сети?

От прозвучавшего ответа поперхнулся. Часть людей на стороне Вербицкого. Ведут себя до странного апатично, ничего не требуют, но участвуют в военных операциях. Войска отказываются стрелять по гражданским — сложно их в этом винить.

— Говорят, — продолжила Ната, — это началось сегодняшним утром. Люди… боятся. Многие пишут, что их родных будто разом подменили.

Стиснул зубы, потребовал, чтобы Ната из кожи вон вылезла, а до Бейки достучалась.

Сама мысль, что командующей уже может не быть в живых, не умещалась в голове…

Через час свершилось чудо. Видел бойцов, идущих на подмогу имперским войскам — протянутая, широкая колонна грузовиков и техники.

Как и разбитые напрочь артналетом машины, чернеющие остовами в кюветах. Радостная зима, обещавшая мир под куранты Нового года, обратилась в жуткий, мерзкий кошмар.

— Есть! — воскликнула Ната, все это время державшаяся за антенну усилителя сигнала. Сквозь шипение белого шума услышал голос командующей.

От сердца отлегло — слава богу, она жива!

— Потапов? Это правда ты?

— Есть сомнения? — обиделся в ответ.

— У нас прервалась трансляция с того самого момента, как мятежники решили прервать церемонию мирного договора. Мы посылали запросы, но с той стороны отвечали, что ты и тебя сопровождавшие погибли. — Она объяснилась в знак извинения. — А потом нам попросту стало не до того. Слышал, что творится?

— И слышал, и видел…

— Москва, считай, в осаде.

— И как к вам прорваться?

Она усмехнулась моей наивности.

— Прорваться? Потапов, ты точно не оставил часть мозгов в Царенате? Если у нас не могут прорваться основные войска, надеешься стать особенным?

— Так что же теперь, сидеть и ждать? — буркнул, едва сдерживая злость.

— Я подобного не говорила. Есть возможность. Карта у тебя под рукой?

Ириска тут же вывела прямо на лобовом стекле. Командующая не стала дожидаться ответа:

— Значит, слушай. У Святово есть выход к сточным каналам. Через них можно попасть в город.

— Так почему же вы сами не выводите там людей? — всполошился я.

— Сам-то как думаешь? Эта часть города под вражьим контролем, да и ты в своем уме — как представляешь вывод тысяч человек через эти дырки?

Честно признаться, ожидал ответа в духе того, что там чудовища и мутанты…

— В Москве тяжко — часть народа молчаливо и недобровольно поддерживает Вербицкого.

— Это как? Под дулами автоматов выполняют приказы?

Бейка устало выдохнула на том конце провода.

— Ах если бы. Все гораздо хуже. Взяли парочку в плен, и я могу тебе с уверенностью сказать: их обратили в шавов.