— Люди обвинят во всех своих бедах только тебя! — Голос жуткой женщины бил Фоллера по вискам. — Что бы ты ни делал для них, они запомнят тебя как очередного жадного и мерзкого политикана и будут молить своих божков о том, чтобы ты ответил за свои грехи, не осознавая, что грешны не меньше тебя. Ты кончишь, как твой папаша!

— Прекрати, мама! — закричал Джон, зажмурив глаза.

Когда голос в голове стих, он поднял веки и увидел перед собой напуганного Гектора.

— Что с вами? — спросил археолог, переводя дыхание.

— Похоже, я сильно устал, — Джон с трудом встал с кресла и положил руку на плечо Мидеры. — Ещё и тоска одолевает такая, что хоть в гроб лезь. Надеюсь, анкх поможет нам. Хочется верить, что солдаты погибли не зря. Прошу меня извинить…

Проводив президента взглядом, Мидера сел в кресло и достал из кармана брюк фотографию молодой длинноволосой девушки. Он долго смотрел на неё, пока не почувствовал пульсирующую боль в висках.

— Помни о своём обещании, Гектор, — эхом разразился голос Като в его голове. — Хочешь вечного счастья с женой? Я дам тебе всё, что пожелаешь, только служи мне верой и правдой!

Глаза Мидеры медленно краснели из-за лопавшихся капилляров, а его дыхание тяжелело.

Гектор стоял возле иллюминатора, стараясь не смотреть на сидевшую в зале для совещаний Сиону. Мысль о том, что он может сгинуть в лабиринтах Монтего, не давала покоя и заставляла его нервно вертеть в руке нож.

— Что тебя беспокоит? — Сиона встала из-за стола и подошла к археологу сзади. — Ты говорил, что пойдёшь на всё, чтобы стать во главе этой экспедиции, но сейчас я чувствую твою неуверенность.

— Я боюсь умереть, — признался Гектор, понимая, что от вице-президента он ничего не утаит. — Хочется обрести славу при жизни. К тому же Кари не переживёт моей смерти.

— А зачем умирать, если можно пожертвовать другими? — Сиона неспешно провела руками по широким плечам Мидеры.

— Что вы хотите этим сказать?

— Ты всё поймёшь, когда придёт время. Я поведу тебя.

От бархатистого голоса Сионы над ухом Гектор погружался в экстаз, забывая обо всём на свете.

— Я всё сделаю, как прикажете, моя госпожа.

— Как прикажете, моя госпожа, — медленно повторил Мидера свои слова. — Исполнение вашей воли — мой ключ к счастью. — Его глазные яблоки медленно поползли вверх под веки. — Моя госпожа, моя госпожа, моя госпожа… — быстро шептали губы.

Злобный женский смех в голове археолога усиливался с каждой секундой, обрастая звуковыми обертонами.

Гектор открыл одну из массивных дверей на первом этаже храма и позвал солдат:

— Нам сюда!

Израненные мужчины и женщины, не выпуская из рук пистолеты, бросились вперёд, думая лишь о том, как вернуться к родным и близким с победой. Они ничего не боялись.

Вот только Гектор не сказал им, что обнаружил впереди смертельную ловушку.

— Никто не посмеет отнять у меня счастье. Лишь я и моя Кари достойны его, — Мидера чувствовал жжение в глазах и пульсацию висков.

Добежав до середины просторного зала, солдаты наступили на подвижные хрупкие плиты, скрывавшие под собой глубокую яму. На глазах Мидеры люди с криками падали вниз и насаживались на торчавшие из земли колья, как бабочки на булавки. Предсмертные стоны и мольбы о помощи не имели для Гектора значения. Он без единой эмоции смотрел, как от доверенного ему отряда остаётся лишь коллекция трупов.

Смех Сионы не унимался.

Вены на голове Гектора набухли, а глазные яблоки задёргались как при нистагме[2].

— Помоги, Гектор… — Солдат, вися над ямой, чувствовал, как силы покидают его. — У меня трое детей.

Мидера лишь ухмыльнулся, подошёл к мужчине и всадил ему в лоб пулю. Тело бедолаги упало животом на кол и под собственной тяжестью съехало вниз.

— Этот остров будет моим! — Гектор поднял полные безумия глаза на потолок. — Спасибо, госпожа. Спасибо, что дали мне понять, кто я. Вы — просто чудо! Вы — богиня!