— Я не позволю, чтобы уроды вроде тебя, возомнившие себя божествами, делали что вздумается их извращённому уму. — Глаза Чена горели злостью, он с большим трудом сдерживал себя, чтобы не броситься к верзиле.

— А ты, когда пытаешься взять на себя ответственность за других, не чувствуешь себя божеством? — Блудривер прищурился, словно захотел разглядеть в душе каратиста червоточину. — Это ведь так здорово — ощущать себя тем, без кого не справятся, не сделают ни шагу. У меня сложилось впечатление, что там, в особняке, ты вступил в бой не ради друзей, а ради собственного эго.

— Ах ты, ублюдок!

— Не напрягайся, — ухмыльнулся Блудривер и пристально посмотрел на Зико звериным взглядом, наполненным похотью. — Я лишь хочу предупредить, чтобы ты был осторожен со своими эгоистичными желаниями. Кто знает, чего ты можешь лишиться на этот раз…

Взяв из сумки Лин карту, Анэ грозно заявила:

— Одно неверное движение — и я её сожгу!

— Блеф! — усмехнулся Блудривер. — Ты не станешь этого делать.

— Давай проверим, здоровяк? — лицо Анэ оставалось невозмутимым. — Мы давно её изучили.

— Так это даже лучше. — Скалблайзер снял с плеча пистолет-пулемёт. — Оставим в живых только одного из вас и всё узнаем.

При виде Айолы худощавый непроизвольно дёрнулся, едва не уронив оружие, и закрыл глаза от пронзившей голову боли. В сознании промелькнули пляж Фишбурга в лучах багрового заката, брусчатый пирс и пришвартованная возле него деревянная лодка. Ужасная тоска вначале сдавила грудь, а потом комом осела в горле, не давая вздохнуть.

— Последний раз спрашиваю: карта или жизнь? — Эймира медленно теряла терпение.

Сазуки смотрел на Ли волком в ожидании выстрелов. Сердце его билось ровно, а в глазах горел огонь непокорности. Пусть он умрёт, но сломать себя никому не позволит.

Момо взглянул на потолок и вспомнил о разрушительном влиянии звуковых волн на сталактиты. Набрав полные лёгкие воздуха, он закричал так громко, что перепугались и его друзья, и ниндзя.

— Какого хрена?! — взвился Блудривер, услышав треск льда.

Обрушившиеся гигантские сосульки привели банду Эймиры в замешательство. Сазуки и его спутники воспользовались драгоценными секундами и забежали в ближайший проход. В круглом зале их встретила высокая статуя девушки со сложенными перед собой крыльями. Окружавшие её шесть каменных колонн с письменами поддерживали усеянный ледяными сталактитами выпуклый потолок.

— Мы в тупике, — констатировала Айола. — Тут есть где укрыться, поэтому не будем хоронить себя раньше времени. Стрелок и два мага дадут отпор подонкам.

— Ну-ну, без эфиров, — Анэ от досады готова была снести голову статуе, да вот магических сил не осталось.

Услышав гневные крики в тоннеле, друзья быстро укрылись за скульптурой и колоннами. Айола сняла винтовку с предохранителя и приготовилась биться до последнего вздоха, но Сазуки, закончив разглядывать потолок, попросил её не высовываться.

Едва только Эймира и её псы вошли в зал, Нагинава крикнул им:

— Бросьте оружие!

— Чего?! — от такой наглости Блудривер задрал брови на лоб. — Ополоумел, самурай недоделанный?

Эймира напряглась, жестом руки остановила ниндзя и спросила:

— Почему же я должна последовать твоему приказу?

— Если начнём перестрелку, потолок обрушится, — объяснил Сазуки. — Хочешь сдохнуть? Валяй!

— Он прав, босс… — Скалблайзер с опаской посмотрел наверх.

— Да чушь! — взревел Блудривер. — Разнесите здесь всё к чёртовой матери!

— Пока босс тут я, — грозно напомнила маньяку Эймира. — Никому не стрелять! — она грациозно достала меч и провела концом лезвия по обледенелому полу. — Ты ведь понимаешь, Сазуки, что я всё равно не отступлю?

— Разумеется. — Нагинава смело вышел к наёмнице синдиката с катаной в руках.

Следом за ним свои укрытия решительно покинули Чен, Момо и Найоми.

— Зачем, чёрт возьми, ты ввязался в эту историю с островом? — спросила Нагинаву Ли и нервно сжала обмотанный кожей эфес[3]. — Всё из-за твоего убитого деда?

— За его смерть вы непременно ответите. Но движет мной не жажда мести и не желание закончить его работу, — ответил Сазуки.

— Тогда что?

— Поиск себя. Нельзя ничего изменить в мире, пока внутри тебя идёт бесконечная борьба противоречий. Уверен, даже такая хладнокровная убийца, как ты, ищет способ что-то поменять в своей жизни.

Эймиру последние слова Сазуки пронзили в самое сердце, заставили вспомнить о маленьком ларце, что в нём хранился. А в ларце этом были заперты тёплые нежные чувства к единственному важному человеку в её жизни — к Шурену Накамуре. Ли поместила их под замок уже давно, ведь, кроме неё, они никому не были нужны. Самая жестокая профессиональная наёмница и глава «Чёрного дракона» — между ними пропасть, большая и бездонная, а вокруг — пустота, которую нельзя заполнить ни властью, ни деньгами, ни кровью врагов.