– Верьте во что хотите. – Я потер глаза ладонью. – Не моя работа вытаскивать вас, сопротивляющуюся и кричащую, в жестокую реальность, Белль.

– Ваша версия реальности в любом случае искажена, Чудовище, – проговорила она, отойдя к противоположной стене и прислонившись к ней лбом.

– Вы только что назвали меня Чудовищем? – расхохотался я.

– Да, но возьму эти слова назад, – огрызнулась она. – Чудовище искупилось. Вы бы никогда!

– Как Пола только не арестовали за то, что он женился на вас? – вслух интересовался я. – Умственно вам двенадцать.

– Что ж, никто не заставлял вас со мной разговаривать, – нанесла она ответный удар. Ее акцент был сильнее, когда она злилась. – Оставайтесь на своей стороне зала и не лезьте ко мне.

Мы оба являлись лишь оболочками самих себя. Я точно знал, почему страдал. Я только что потерял любовь всей жизни или хотя бы самую близкую версию, что у меня когда-либо была. Но какое у нее оправдание?

Вместо того чтобы думать о возможной смерти моей невесты, мой мозг начал выходить из-под контроля. Он будто вращался в бесконечной кроличьей норе.

Грейс любила Пола?

Она хотела бросить меня ради него?

В чем был смысл этой бесполезной измены, если она собиралась выйти за меня? Если хотела уволиться с работы? Пол не был особенно красив, да и обилием серого вещества тоже не обладал.

Как долго это все длилось? Неужели они уже хранили эту тайну в секрете, когда мы все были в Италии?

Ездила ли Грейс в Цюрих по работе все эти дни, недели и месяцы? Или она была с ним?

И где они встречались, когда были одни? Отель? Съемная квартира? Квартира Грейс, про которую она продолжала говорить «на всякий случай»?

Я хотел узнать каждую деталь. Питаться болью, пока не захлебнусь ею.

– Миссис Эшкрофт? – Женщина в белом халате вышла из серебряной двери. Она сняла толстые очки и протерла их краем рукава.

Простушка расправила свое дурацкое платье, выпрямив плечи. Женщина отошла в сторону, жестом приглашая ее войти. Уиннифред кинула на меня еще один испепеляющий взгляд. Мне хотелось сказать ей, чтобы она забыла про фарс с опечаленной вдовой. Она добилась своего. Она молодая красивая вдова с миллионами на банковском счету, и никто не мог обвинить ее. Мечта любого золотоискателя.

Наши взгляды встретились всего лишь на миг. Я надеялся, мои глаза передавали все, о чем кричала каждая моя клеточка в теле.

Ты должна была быть в самолете.

Ты должна была умереть. Ты.

Непримечательная. Незначительная. Незапоминающаяся. Деревенская простушка.

А не моя прекрасная, утонченная и умная невеста.

Не хитрая и соблазнительная Грейслин Лэнгстон. Эффектная женщина, которую понимал только я.

– Пожалуйста, следуйте за мной, – женщина в белом халате проводила ее. Уиннифред быстро подчинилась и вернулась спустя десять минут. Она выглядела мертвенно-бледной, ее плечо ударилось об мою руку, но она даже не заметила этого. Я повернул голову, чтобы проследить за ее действиями. В коридоре Уиннифред рухнула на пол, сгорбившись и расплакавшись. Она продолжала рыдать.

Мне не нужно было спрашивать. Я знал. Она увидела там Пола.

– Мистер Корбин? – Женщина в белом халате снова показалась из дверей.

Я закрыл глаза и прислонился затылком к стене.

Грейс удалось каким-то образом ускользнуть из моих рук. Снова.

Я держал ее недостаточно крепко и близко к себе.

И в этот раз вода не спасла ее.

Часть 2 Глава 11. Уинни

Спустя восемь месяцев

Мама всегда говорила, что самым милым из всего, что я делала в детстве, было то, как я плакала навзрыд из-за песни Дэвида Боуи Space Oddity.

Я имею в виду полномасштабный срыв, приправленный икотой и неконтролируемыми эмоциями.

– Ты была так тронута этой песней, не важно, сколько раз ты ее слышала. Она трогала твою душу. Из-за этого я знала, что ты актриса. Ты позволяешь искусству дотронуться до твоей души. Так что для меня было очевидным, что однажды ты сможешь тронуть этим других.

В эти дни я не могла выдавить и слезинки, чтобы спасти свою жизнь. Рекламы Суперкубка. Драматичные фильмы на телеканалах. Женщины с колясками на улицах. Бездомные люди. Войны, голод, гуманитарные кризисы. Просроченные в холодильнике йогурты, которые любил Пол. Песня Mad World Майкла Эндрюса. Все это обычно входило в список вещей, которые заставляли меня плакать много и долго. Но мое тело совершенно высохло. Оно было в эмоциональной коме, отказываясь производить слезы.