Выйдя из лифта, Полковник неловко поместил под одну руку и дипломат, и каталожные дощечки, адругою находу выкапывал из глубокого брючного кармана, из-под полы плащасвязку ключей. Замок щелкнул, дверь подалась, но недалеко, удержанная цепочкою. Посыпавшиеся дощечки усугубили раздражение Полковника, выразившееся в слишком уж настойчивом, нетерпеливо-прерывистом звуке звонка. Полковник давил накнопку до тех пор, покараскрасневшаяся, возбужденная, смущенная, не появилась в дверной щели Прелестная И Юная Девушка, одетая одним легким халатиком -- и тем явно наброшенным только что, впопыхах.

– - Ой! Полковник! А что, разве сегодня уже вторник? Господи!

– - Так вот и будешь разговаривать, через цепочку?
– - мрачно поинтересовался Полковник, собирая, коленопреклоненный, дощечки.

– - Полковник, миленький!
– - Прелестная И Юная выскользнуланаплощадку и повисланаПолковнике, в результате чего дощечки сноваоказались наполу.
– Полковник, я совсем с умасъехала! Влюбилась как дура! Как полоумная! Ты не сердись, ладною Он хороший, правда-правда! Таких теперь не бывает. Оню оню хороший!

Сновасобрав дощечки, размягченный поцелуями внучки, однако изо всех сил стараясь сохранить видимость суровости, Полковник взялся задверную ручку.

– - Полковник, любименький!
– - повислаПрелестницананем.
– - Не обижайся, пожалуйста! Не заходи, аю Я обед тебе все равно не приготовилаю

Полковник сделался мрачен по-настоящему, застыл намиг и, решительным движением плечаотстранив с дороги внучку, зашагал к лифту. Прелестницабросилась вослед, и полы взлетели, распахнулись, подтвердив нашу догадку, что под халатом ничего наВнучке нету.

– - Ты не прав, полковник, слышишь?! Просто такой момент. Неужто ты хочешь увидеть егою смущенным? Подавить, да? Чтоб он всегдапри тебе?ю Он ведь не виноват: это я ошиблась. Я с умасъехала -- и пропустилавторник. Я пообещалаему, что мы будем одни, совсем одни, что никто не придет. Мы завтрак тебе заявимся, правда-правда. Вы познакомитесь. Честь по чести. Коньяку выпьете. Он тебе обязательно понравится. Ну полковник, слышишь, а?!

Полковник стоял лицом к лифтовой дверце, ждал кабину и навнучкины горячие речи внешне не реагировал. Из-задвери квартиры робко, однако, в полной готовности броситься назащиту подруги, выглядывал Юношанемногим старше Прелестницы. Рукаего нервно застегивалапуговки нарубахе.

Лифт, наконец, явился. Полковник шагнул в него и нажал кнопку, так и не обернувшись. Когдадверцы заспиною схлопнулись, Полковник выпустил из рук и дощечки, и дипломат, закрыл глазаладонью, словно от спазмаголовной боли, и буквально простонал:

– - Господию второго разая не-пе-ре-не-сую

Вывески надверях не было, окна-витрины плотно зашторены изнутри. Десяткаполторастариков и старух -- так казалось в массе, напервый взгляд: возможно, из-занекоторого неуловимого стандартав одежде; в действительности же встречались тут люди и вполне крепкие, никак не старше шестидесяти, давот хоть бы и наш Полковник, -- терпеливо ожидали времени, кто -- группируясь по двое -- по трое и тихо переговариваясь, кто, как Полковник -- стоя гордо и одиноко. Один из этих, сравнительно молодых, подошел к заведению нервный, порывистый, возбужденный, чем сразу и выделился из подчеркнуто смиренной толпы. Потрясая сложенной вчетверо изнанкою наружу "Правдою", обратился к Полковнику:

– - Посмотрите, нет, вы только посмотрите, что делают! Уже читали?! Накого замахнуться посмели?! Не остановить их -- все рухнет! Натурально -- все! Вот как пить дать!..

Полковник стоял демонстративно индифферентно, как бы глухой, и Правдоносцу ничего не осталось, как с тем же монологом, только еще подбавив праведного возмущения в интонацию, перейти к кому-то следующему, потом -- следующему заследующимю Неизвестно, сколько бы так продолжалось и чем закончилось, когдаб не отворилась таинственная дверь и не втянулав свой проем ожидающих.

Показав пропуск элегантной даме в белом халате -- хранительнице этой закрытой столовой-музея для отставных аппаратчиков второго разряда, Полковник оставил навешалке дощечки и плащ и устроился у стены, заугловым, надвоих, столиком, к зальцу спиною.

Полковник уже заканчивал поднесенный подавальщицею суп, когдастул напротив скрипнул под тяжестью некоего Пришельца, столь же нестарого и столь же мрачного, как Полковник. Полковник нехотя приподнял лицо.

– - Иннокентий Всеволодович? Вот уж кого не ожидал!

– - Иван Алексеевич?
– - Полковник узнал визави, улыбнулся саркастически, но вместе и сочувственно.
– - Значит, тоже до генералане дотянули? В штатском, конечно, исчислении.

– - Как видите, -- развел руками Пришелец.
– - А вы-то как же в отставке оказались? Я полагал, что кто-кто, ауж вы-тою не в смысле вы личною при любых пертурбациях наместе останетесь.

– - То-то и оно, -- вздохнул Полковник, -- что не в смысле я лично. А я лично оказался засвечен. Вот начальство кость и бросило. Подопечные, знаете, расхрабрились, даи тиснули статеечку в "Огоньке". Свою, впрочем, роль обойдя более чем искусно. А вы сами посудите: кто я без них? Чем занимался бы? Зачто жалованье бы получал?