Полковник тоскливо смел рукавом, стараясь их не коснуться, бумаги в ящик столаи сказал:

– - Свободны. И если еще раз попытаетесь предложить взяткую

Карась задом выпятился из дверей. Полковник вышел накрыльцо, брезгливым взглядом провожая подопечного до калитки: не обгадил бы, так сказать, чего, -аиз нее уже припрыгивал навстречу очередной Карась, следующий: шумный, веселый, курчавый толстячок в очках с сильными линзами.

– - Давненько мы с вами, Иннокентий Всеволодович!ю Давне-е-енько! Квартирку, стало быть, переменили. А и то верно! Чем по гостиницамю Или в том, помните, клоповнике?.. Где лифт вечно ломался. А тут природа! Цветы! Благорастворение -- ха-ха -- воздухов!.. И глядите-ка: в открытую, повесточкой! Стало быть, и у вас этаю как еею гласность мощь набирает?! Ха-ха-ха! А и то: чего вам стесняться?! А что, и этот навас работает?
– кивнул конфиденциально Второй Карась назабор, закоторым хлопнуладверцаи взревел обиженный автомобильный мотор.

– - Нанас, мой милый, -- ответил Полковник, пропуская Второго Карася в дом, -- работает практически вся страна. Именно в этом нашасила!

Мы могли бы проследовать заПолковником и Вторым Карасем назад в дом, но у нас, оказывается, появилась и альтернатива: понаблюдать запродолжением беседы с маленького черно-белого экранамониторчика, правдав немом варианте, ибо Элегантный Молодой Человек, настраивающий с чердакасоседнего домавидеокамеру и специальный дальнобойный микрофон насъемку происходящего в полковничьем кабинете, завел звуковое сопровождение нанаушники. Не стоит, однако, сетовать нанекоторую ущербность представления: происходящее в кабинете было рутинно-скучным и ничего ни о Полковнике, ни о Втором Карасе нам все равно не добавило бы.

Когдаи картинка, и звук, и качество записи вполне устроили Молодого Человека, он снял наушники, профессиональной украдкою спустился с чердакаи минутою позже оказался в притаившейся в удобном закутке, том самом, где пару дней назад таилась подслеповатая "Тоёта", "Волге" в компании человекане менее элегантного, хоть и несколько менее молодого. Оказался и доложил:

– - Пишется, товарищ майор. Качество -- удовлетворительное.

Но и "Тоёта" былатут как тут: замаскировалась среди могил легшего нахолме запущенного кладбища. Наводительском месте не развалился -- умостился -Джинсовый, рядом сидел человек, наблюдавший задомиком наСадовой в мощный морской бинокль. Одет человек был тоже и модно, и элегантно, но если Обитатели Черной "Волги" брали себе заобразец безупречного английского лорда, Человек С Биноклем ориентировался скорее наголливудского крестного отца. Наглядевшись вдоволь, доморощенный крестный отец отвел окуляры от глаз, и стало видно, сколь жесток его взгляд. Как давечаЗабулдыгаперед Джинсовым, сегодня Джинсовый шестерил перед Жесткоглазым:

– - Прям' Каннский фестиваль, а? И все чего-нибудь ему давезут, не иначею

Каннский -- не Каннский, анаузкой Садовой, возле полковничьей дачки, и впрямь скопилось тем временем штук уже пятнадцать автомобилей: всё новенькие, блестящие, престижных моделей. Владельцы сидели зарулями, нервно покуривали; иные переглядывались, иные, напротив, старались вжаться в салон поглубже, чтобы не вдруг быть узнанными.

Отворилась калиточка. Вышел Второй Карась -- веселый, ехидный, улыбающийся, проинвентаризировал взглядом автомобилизированное общество и почапал в сторону электрички. Первый Из Очереди покинул машину, шагнул к калиточке, но из дальней "Волги" выскочил Некто В Штатском, чьи своеобразные шевелюра, бородаи дородность наводили намысль о рясе, -- выскочил, перебежал дорогу Первому.

– - У меня, понимаетею -- шепотом пробасил.
– - У меня сегодня очень, понимаете, важнаяю службаю Сам, понимаете, Владыкаобещалю Не могли б выю чисто по-христианскию

Бормочаэто, Бородач всем видом и поведением выказывал желание оказаться у Полковникараньше остальных. Первый стоял в нерешительности, как это бывает, когдапросятся пропустить без очереди к зубному врачу, но тут оживились задние: загудели клаксонами, повысовывались из окон:

– - У меня через час ученый совет!

– - А у меня -- репетиция!..

– - Видитею -- развел руками Первый и скрылся в калитке.

Бородач понуро поплелся к своей "Волге". Тот, У Кого Репетиция, высунулся из окна:

– - А вы, батюшка, поезжайте. Чего ж навсякую дрянь внимание обращать?
– - и помахал повесткою.
– - Он, я слышал, вообще уже в отставке.

Бородач злобно покосился насоветчика:

– - Сам вот и поезжай. Такой умный! Меньше ждать останется.

Из-зауглавынырнулаблистающая перламутром "девяточка", но, увидав автомобильное скопище, тут же и осеклась, остановилась, истерично попятилась даи селаобоими колесами в канаву. Водитель загазовал, задергал туда-сюдарычаг передач, чем только усугубил положение.

– - Помочь?
– - крикнул, выбираясь из "Вольво", Тот, У Кого Ученый Совет, и двинулся к перламутровой красотке.

– - Спасибо, спасибо, не надо, спасибо!
– - запричитал ее водитель, прикрывая лицо ладошкою.
– - Не надо!

Но обрадованные хоть таким развлечением ожидающие -- кто пешком, акто и наколесах -- уже двинулись к потерпевшему.

Тогдаон вытащил не слишком чистый платок, набросил налицо и дал деру, словно нашкодивший мальчишка, оставив красавицу-"девятку" напроизвол судьбы.

– - Стесняется, -- понимающе пробасил в бороду Батюшка.
– - Молодойю

В электричке еще не зажгли света, хотя, в общем-то, было пора. Внучкастоялав обнимку со своим Юношей возле тамбурного дверного окна. Толстая теткас сумками и авоськами с трудом выдралась из межвагонного переходаи, пропихиваясь сквозь раздвижные остекленные двери, высказалась, взглянув напарочку:

– - Совсем обесстыдели!

– - Зверь рыгает ароматически, -- сказал Юноша.

– - Что?
– - не вдруг отозвалась Внучка.
– - Какой еще зверь?