***

– Софья Станиславна?
– сказал Паша на другом конце провода.
– Добрый вечер. Это Павел говорит. Не разбудил?
– и, выслушав достаточно длинный отрицательный ответ на свой, в общем-то, вполне дежурный вопрос, задал следующий, ответ на который, впрочем, тоже знал почти наверняка: - Алексея, конечно, нету?

***

– Он где-то по делам, на несколько дней. Я думала - Вы-то уж знаете. Но звонит регулярно. Спрашивает, что ему передавали?

В дверях появился отец Алексея, стал, слушая...

***

– Передайте, пожалуйста, чтобы, по-первых, он по возможности срочно связался со мною...
– Паша помолчал, наливаясь кровью, - и, во-вторых... что я извиняюсь за сегодняшнее свое... хамство. Спасибо, Софья Станиславовна, Николаю Венедиктовичу - мой поклон...

***

Судя по состоянию лица Певицы - свежему и даже без следа синяков времени с ночного инцидента прошло достаточно много, никак не меньше недели. Судя же по свету в глазах - времени беззаботного и даже, возможно, счастливого.

Она сидела в глубоком кожаном кресле на Лехином чердаке, поджав под себя укрытые клетчатым пледом ноги, и читала маленький томик стихов. Сам Леха возился неподалеку со старинной фисгармонией. Молчаливая эта сцена тянулась достаточно долго, давая зрителю понять, что этой паре не впервой проводить так целые часы и что ни один при этом не скучает и не чувствует себя обязанным развлекать другого.

Леха, наконец, установил снятую на время ремонта крышку, сел к фисгармонии поудобнее, нажал на педали-меха и выдал бурный пассаж из Баховой прелюдии. Певица подняла-повернула голову.

– Вот, Дусенька, - сказал Леха.
– Ты ж все-таки музыкантша. Нельзя тебе долго без инструмента. Пользуйся. Репетируй. Играй на здоровье.

Певица улыбнулась.

– Спасибо, Леша.

– Э, ничего, - махнул Леха рукою.
– Я ее все равно чинить собирался...

– Я возвращаюсь домой, Леша. Вот буквально через два часа, чтоб не стемнело.

Леха чуть пожал плечами:

– Как знаешь... Я тебе с самого начала говорил: хочешь - живи, сколько хочешь. Не хочешь...
– и пустил многоточие.

– Не в том дело, Лешенька, хочу или не хочу. Не хочу, если сказать честно.

– Ну так и оставайся, - встрял Леха, хотя Певица явно не закончила фразу.

– ...а в том, что возвращаться ндо. Завтра с утра у меня репетиция с оркестром. Послезавтра - концерт. В понедельник - поездка на пять дней. Я вроде бы как взяла отпуск, а сейчас - продолжение жизни. Знаешь, как пишут в журналах? Продолжение - следует.

Певица спрыгнула с кресла, подошла к Лехе, стала с ним совсем-совсем рядом, заглянула, по сравнению с ним маленькая, в его глаза.

– Помнишь, я тебе говорила, что ты похож на моего отца. Я сперва подумала - показалось, так не бывает, не может быть. Но чем дольше мы жили с тобой, - улыбнулась, почувствовав некоторую двусмысленность, которой, впрочем, в виду не имела, - тем больше я убеждалась, что это так. Папа... папа был лучшим человеком на земле. Единственным близким мне человеком. Единственным человеком, которого я любила. И который любил меня. О, знаешь!
– он был грешник... пил... Но он был... живой и добрый. Впрочем, я не о том. Ты вот обругал Порошину, а потом сказал, что ко мне это не относится. Потому что я...
– снова улыбнулась - человек. Это показалось так вроде бы смешно... А на самом деле оказалось правдой. Ты знаешь - я ведь много-много лет - одна. Совсем одна. Ну, то есть, были, конечно, какие-то... люди... Но это... так. И вот тут, с тобою, я поняла почему одна. Ты помог мне понять. Волей-неволей, судьбою, что ли... хотя, чего греха таить, я и сама этого хотела... с детства... с трех лет... я - звезда. А кто рискнет подойти к звезде? Очень определенные люди. Тоже артисты. Администраторы. Ну и... эти вот... начальство... А в последнее время - богачи. Вот меж ними я и крутилась. Не дашь же в газету диогеново объявление: "Ищу человека!" И вот эта ночная история... Ты... И - пожалуйста. Ты только не подумай, ради Бога!
– спохватилась, имея, должно быть в виду: "Не подумай, что вешаюсь на шею".

– Я не подумаю, не волнуйся, - ласково сказал Леха и погладил Певицу по голове. Та прижалась к нему, потом встала на цыпочки и поцеловала. В щеку.

– Ну вот, - отскочили и подчеркнуто озабоченно принялась за сборы, хоть и непонятно было: чего там, собственно, собирать.

– Я тебя провожу, - сказал Леха.

– А можно на прощанье еще раз глянуть на твою Москву?

***

Услужебного подъезда их поджидала "девятка" Певицы: вымытая, сверкающая, на четырех вполне надутых колесах.

– Что это?
– восхищенно поразилась Певица.
– Откуда, как?

Сияющий Леха скромно потупил глаза:

– А чего сложного? Я ж видел - ты на своих двоих домой шла...

– Как - видел?
– чуть насторожилась Певица.

– Н-ну... то есть... то есть, понял, когда тебя увидел. Вот. Ну, выяснил, где у тебя был концерт... Подъехал. Ты уж прости - временно спер из курточки права там, ключи... Для сюрприза. Вот и все. Да ты садись, садись, заводи. Пусть прогревается...