Юньлань сделал пометку и ответил, не поднимая головы:

— Место, где жили люди Ван Чжэн, было не в Речной деревне. Я проверил её досье.

Чу Шучжи был удивлён; ему казалось, Чжао Юньлань был слишком занят развлеканием своих многочисленных «братьев» и одержим своим новым увлечением, чтобы уделять внимание важным вещам. Теперь ему хотелось узнать больше.

— А что в её досье?

— Ван Чжэн родом из народа Ханьга, её тогда звали Гэлань. Когда она присоединилась к нам, то сменила имя. Ханьга не были ни дружелюбным, ни гостеприимным народом, и в Речной деревне, так близко к главной дороге, они бы не остались.

— В истории что-то о них есть? — снова удивился Чу Шучжи.

— Не в истории. — Юньлань наметил ещё три точки и пояснил: — Но в Древнем свитке Тёмной магии.

Он расправил карту и обвёл ручкой одну из сделанных отметок. Чу Шучжи решил, что это, видимо, месторасположение наблюдательного пункта.

Чжао Юньлань продолжил:

— Когда я зашёл на задний двор, то подумал, что черепа, должно быть, имеют отношение к легендарной ограничительной магии Луобулы. На языке Ханьга «Луобула» означает «призрак». А под «ограничением» подразумевается не просто «запрет», а «заключение»… Го Чанчэн, почему ты там стоишь? Иди сюда! Ты прошёл испытательный срок и теперь являешься полноценным членом спецотдела, проявляй как-то побольше энтузиазма к работе, ага?

Го Чанчэн, спотыкаясь, подошёл ближе.

— Так эта магия используется для заключения призраков, — резюмировал Чу Шучжи.

— Ага. У народа Ханьга была традиция обезглавливания и экзорцизма, — подтвердил Юньлань. — Это, вероятно, было связано с их социальной структурой. В их племени процветало рабство, и Ханьга верили, что рабы должны прислуживать им и после смерти. Поэтому их обезглавливали, а черепа закапывали, чтобы потом, используя магию, запечатать души и поработить их навсегда.

— Зачем было хоронить черепа на вершине горы? — спросил Чу Шучжи. — Это имеет особо значение?

— Да, на людей Ханьга влияли другие цивилизации. Некоторые верования они почерпнули и из нашей религии. Но их основной концепт, безусловно, был другим. В отличие от буддизма, они явно не верили, что у каждой вещи есть душа. Однако, увидев разрушительную силу лавин, они уверовали в горных духов, достаточно сильных, чтобы подавлять человеческие души. Они выстроили место для ритуалов в Духовном портале на горе… Это было место неподалёку от вершины, но скрытое от солнца. На ограничительную магию Луобулы повлияла буддийская концепция реинкарнаций: считалось, что треугольник — завершённая фигура, которая может формироваться в защитную стену. Оказавшиеся там души попадали в ловушку, и как бы ни старались, уже не могли выбраться.

Умный Чу Шучжи сразу же понял, что к чему:

— Это значит, что здесь на одинаковой высоте должно быть три одинаковых ритуальных места, которые образуют симметричный треугольник!

Вот как полезно бывает поговорить с человеком, у которого есть мозги!

Чжао Юньлань кивнул; треугольник, который он нарисовал, соединив точки на карте, действительно был почти равносторонним. Он вписал в него небольшой круг и сказал:

— Если заключить души здесь, они никогда не освободятся. Видимо, здесь и жил народ Ханьга.

— Дай-ка мне. — Чу Шучжи, прекрасно ориентирующийся в пространстве, быстро взглянул на карту. — Смотри, это не та деревня, что вчера ночью была охвачена огнём?

— Наверняка. — Юньлань свернул карту и забросил в рот несколько кусочков говядины. — Ешьте быстрее, скоро в путь.

Чу Шучжи, медленно жевавший мясо, вдруг застыл и с любопытством посмотрел на него.

— Шеф Чжао, ты и раньше изучал тёмную магию? Не только для этой поездки?

— Если не можешь описать кайф от героина, как ты можешь работать в отделе по борьбе с наркотиками? — спокойно ответил тот.

Чу Шучжи задумчиво улыбнулся. Улыбка на его обычно хмуром лице выглядела довольно странно.

— Почему тогда у нашей команды нет таких тренировок?

<