Я не утруждаю себя упоминанием о том, что расследую упомянутый несчастный случай самостоятельно. Любой другой мог бы подумать, что я сошла с ума, если бы не знал, через что я прошла.

— Да, ну… — это все, что я могу сказать. Несмотря на то, что наши отношения значительно улучшились, я всё ещё — в самых тёмных уголках своего сердца — желаю, чтобы рак забрал Дженнифер и оставил Чарли. Это ужасная мысль, но я ничего не могу с собой поделать. Я скучаю по нему. И иногда тоска по людям выводит из себя. Это нормально, только до тех пор, пока ты не научишься не поддаваться этому. — Всё в порядке. Я думаю, что у меня здесь всё получится.

— Хочешь прилететь на День Благодарения? — спрашивает она, но я не уверена, да или нет. Я не уверена, каковы планы парней, и, возможно… Я бы предпочла провести отпуск с кем-нибудь из них. От мысли о моём первом Дне Благодарения без Чарли мне становится физически плохо. Прежде чем я успеваю ответить, Дженнифер добавляет в котёл ещё одну порцию интриги. — О, я забыла упомянуть. Адам был приглашён на свадьбу Монтегю в пятницу. Я хотела поехать с ним, хотя бы для того, чтобы увидеть тебя, но Марли так мала, а у меня на уме миллион мыслей.

Я понятия не имею, как на это реагировать.

У Дженнифер был шанс увидеть меня, но она им не воспользовалась. Отлично. Ожидаемо. Её муж-слизняк, Адам Кармайкл, будет присутствовать на свадьбе Шарлотты? Фу. И если это так, то…

Мне приходит в голову, что Монтегю принадлежат к высшим эшелонам общества. Если Адам был приглашён, то кого ещё могли бы пригласить?

— Марни, ты здесь? Ты слышала, что я сказала?

— Я подумаю о Дне Благодарения, — игнорирую последнюю часть этого разговора; я не буду здороваться с Адамом. — Передай Изабелле привет от меня.

Я переписываюсь с сестрой, но она отвечает нечасто и по наитию. Может быть, если Дженнифер упомянет, что я думала о ней, она и вправду проверит свои сообщения. Я умираю от желания узнать, как сейчас обстоят дела в Бёрберри, кто входит во Внутренний круг, так ли всё порочно сейчас, как было, когда я была студенткой.

— О, я обязательно это сделаю. Люблю тебя, Марни.

Я задыхаюсь от этих слов, но… У меня остался только один родитель. У меня нет другой семьи. Я бы предпочла сказать это не совсем искренне, чем каким-то образом упустить шанс и в конечном итоге пожалеть об этом.

— Я тоже люблю тебя. Поговорим позже.

Мы завершаем звонок, и я смотрю на свои колени, не утруждая себя тем, чтобы посмотреть ни на Зака, ни на Виндзора. Они оба наблюдают за прохожими так, словно в любой момент ожидают нападения. И я имею в виду, что они не ошиблись бы на этот счёт. Во время нашей прогулки сюда мы видели, как девушку и её парня облили из огнетушителя, когда они целовались.

Зак хотел последовать за нарушителями, но что он собирался делать, когда поймает их? Избить их и потерять место в футбольной команде? Я бы ему не позволила.

— Ты должна была позволить мне надрать задницы этим панкам, — бормочет он. Я бросаю на него взгляд и вижу, что он заметил другую молодую пару, держащуюся за руки, и наблюдает за ними, чтобы увидеть, что произойдёт. Но, может быть, они не первокурсники? Только первокурсникам приходится мириться с этим дерьмом.

— Может быть. Но я не уверена, что ты смог бы контролировать себя. У тебя есть склонность становиться злым, Зак Брукс.

Он не спорит со мной, потому что знает, что это правда.

Я убираю телефон и встаю. Позвонить Дженнифер было необходимо, но разговоры с ней заставляют меня вспоминать, что мой отец мёртв, так что… Я бы предпочла сосредоточиться на расследуемом убийстве.

— Пойдёмте?

Виндзор и Зак следуют за мной к нашему следующему месту встречи, сразу за зданием искусств, на одной из каменных скамеек. Я сразу же замечаю темноволосую девушку, Нору Манро. Она выглядит такой же раздражённой и испытывающей дискомфорт, как и Ава Барнхарт. Только мне не нужно было платить Аве за её привилегию уделённого времени.

— Вот, — я подхожу сразу к Норе и протягиваю конверт, набитый наличными. — Пятьсот.

У неё хватает наглости проверить наличные, пересчитав их, прежде чем положить обратно в конверт. Её тёмные глаза поднимаются на меня, и она приподнимает бровь, как бы спрашивая: что?

— Задавай свои вопросы, чтобы я могла убраться отсюда, — она скрещивает ноги в коленях, когда я сажусь рядом с ней. Зак остаётся стоять рядом с Виндзором.

— Пятьсот долларов за ответы на несколько простых вопросов? Можно подумать, что ты виновна.