— Эрт… о чём ты мечтаешь?

Вопрос возник сам собой – мужчина не планировал его задавать, и вдруг слова вырвались из его рта. Друг обернулся. Выглядел он удивлённым.

— К чему ты?

— Интересно стало.

— Умеешь озадачить, – пожаловался он и бросил: – Ты же не ждёшь от меня какой-нибудь пропаганды в духе «мечтаю о мире во всём мире, о свободе, равенстве и братстве народов»?

Росс фыркнул.

— Нет. Давай без пропаганд.

— Тогда я мечтал бы принять горячую ванну, – вздохнул он, после чего пояснил: – У нас горячая вода отключена из-за ремонта труб. Какой-то умник в раже революции швырнул в люк взрывчатку.

— А ещё?

— В отпуск.

— Ты даже к обязанностям не приступил.

— А вымотался, как паховая лошадь.

Азеф поднял воротник и, недолго поразмыслив, достал из ящика подписанный им накануне вечером приказ. Размашистым почерком в нём были выведены имена Первого министра империи и членов его семьи. «Принимая во внимания бесчисленные преступления, совершённые против народа Сорнии, приговариваются к расстрелу, – сообщалось в последней строке. – Приговор привести в исполнение немедленно после обнаружения разыскиваемых лиц».

— Перед собранием ты обмолвился, что твои люди вышли на министра. Хочу, чтобы ты проконтролировал процесс. Я закрою глаза на всё, что там произойдёт.

Он принял документ, прочёл, хотя и без этого понял, о чём речь. Сжал. Оскалился. Что-то в нём – ядовитое, болезненное – сдёрнуло приевшуюся сосредоточенность и вырвалось наружу физически ощутимой опасностью.

— С твоего позволения, я возьму с собой четырёх человек из окружения Хобба Райнера. Список с фамилиями предоставлю после церемонии.

— Почему их? Собираешься приструнить Райнера?

Элерт кивнул.

— На какое-то время он прижмёт хвост, а я убью двух птиц одним камнем. Не возражаешь?

— Не возражаю.

В дверь постучали, и Азеф, нацепив на себя рабочий вид и отбросив вспыхнувшее раздражение, приготовился дать разрешение войти. Однако его остановили сомкнувшиеся на плече пальцы друга: напряжённый взгляд метнулся от мужчины к поворачивающейся ручке и обратно.

Предупреждение.

Кого бы ни принесла нелёгкая в ранний час, быть беде.

Без вопросов, без уточнений Азеф расстегнул кобуру и взвёл курок. Элерт бесшумной тенью переместился к окну за правой створкой – от входа заметить затруднительно, если не присматриваться целенаправленно. Вынул эспадрон.

В проходе замаячил размытый темнотой силуэт солдата.

— Что-то срочное? – спросил Росс, заведя пистоль под полу шинели.

На вид обычный юноша. Вихрастый, в форме. Азеф однажды пересекался с ним в коридоре: он нёс службу на нижнем этаже Северного дворца. Ничего примечательного. Какого беса его занесло сюда?

— Для вас послание, командующий.

— От кого?

— От партии.

Росс вскинул оружие одновременно со взметнувшимся клинком Элерта. О пол ударился металлический шарик и, подскочив на выпирающей доске, покатился к дивану.

— Ложись!

Крик. Лязг столкнувшихся лезвий.

Не тратя драгоценные секунды на осмысление, Азеф отпрыгнул за стол и в суматохе выловил в отражении стекла расплывчатую фигуру. Убийц двое.

Для него? Для них?

Комната вздрогнула, и в спину ударила обжигающая волна. Его отбросило к стене. От боли свело лёгкие – в них всколыхнулось пламя, он задыхался, горел изнутри. Что-то острое вонзилось в скулу, вспороло бровь, и перед расфокусированным зрением не сразу возникла блестящая россыпь. Взрывом выбило окна – он лежал на разлетевшихся осколках.

Пахло дымом. Откуда-то доносилась вонь горелой плоти, которую после лагерей он ни с чем бы не спутал. К трескотне под черепной коробкой добавился желчный привкус тошноты.

«Элерт!»

Его точно поразило молнией. Сердце зачастило – единственный звук, прорывавшийся через оглушение, – и на короткий пугающий миг захлестнула паника. Он попробовал пошевелиться, приподняться – и тело неохотно подчинилось, чтобы в ту же секунду быть опрокинутым навзничь пинком в грудину.

Азеф захрипел. Рука зашарила в поиске пистоля. Убийца навалился на него сверху. Остриё кинжала поймало свет от ламп и стремительно метнулось к трахее.

Он перехватил клинок каким-то чудом. Неудачная попытка не застала нападавшего врасплох – нависнув над мужчиной, он надавил сильнее.

Захрустело стекло. Золотистые линии на чёрной маске засветились, и убийца, отвлечённый чем-то перед ним, ослабил хватку. Лезвие вошло в пол; мужчина, прижав голень противника бедром, ухватил за запястье левой кистью и, нажимая на локоть правой ладонью, скинул его вбок. Убийца вывернулся, ударил в челюсть, заставив отшатнуться, и внезапно с пронзительным воем вцепился в задымившуюся личину. Она плавилась, под ней плавилось лицо.