— Кажется, в какой-то момент ты стала взрослее меня, — тоже сквозь слёзы смеётся она. Да, жизнь в последние пару лет не балует.

— Я буду ходить по пятам, клянусь, но ты будешь счастливой.

— О боже, по пятам — это прям как в детстве, — конечно же, я всегда бегала за старшей сестрой и её подружками. — Не смей рассказывать Антону, думаю, он и так себя винит.

Винит. Помню наш разговор. Теперь мне становится понятно, почему ей было плевать, когда Антон пришёл к ней в больницу. Она просто устала. Да, подставлять его было подло, но теперь я понимаю, что и она была в какой-то степени заложником ситуации. Никто от хорошей жизни не скатывается в яму, всегда есть какие-то вводные, и сегодня я в этом убедилась ещё раз. Конечно, выбор есть всегда, и Нюта выбрала такой путь сама. Возможно, и наша доля вины была в том, что не доглядели. Но сейчас я вижу раскаявшегося человека, который осознал свою вину и свои ошибки.

— Нют, обещай, что будешь счастливой. Ты никогда не сдавалась, — напоминаю. Аня всегда была упрямой и шла до конца. — Ради папы, мамы, меня. Обещай.

— Обещаю, — сдаётся. — Знаешь, я поделилась, и легче стало.

— Сразу надо было.

— Не до того было. У тебя тогда тоже горе было, Руська, мама. Я же не могла помочь ничем, всё на тебя свалилось.

— А Антон? Ты его любишь? — всё же спрашиваю.

Аня знает ответ, но всё же думает. Думает сказать мне или нет.

— Я люблю его и всегда буду любить, но дальше нам не по пути, — заверяет Аня. — Мы и так всегда были разными, а сейчас преград стало ещё больше. У меня своя потеря — нашего ребёнка, а у него — меня, ну, и тоже ребёнка. Просто он не знает.

Помолчав с минуту, Аня договаривает:

— Хотя нет, 1:1. Я уже вряд ли похожу на потерю, — смеётся, хоть и не до смеха нам обеим. — В общем, у нас разные пути.

Ане виднее, возможно, она и права. Они оба потеряли, но прошли разные пути. Аня выбрала его сама, а Тоша попал случайно, но я знаю, что он не ненавидит её.

— Знаешь, — смотря в одну точку, усмехается Аня. — Он когда в клинику приехал, смотрел на меня долго, словно что-то взвешивал. И что-то явно перевесило.

— Он просил передать, что если будет нужна помощь, он всегда на связи. И он тебя не ненавидит.

— Я рада.

И снова тишина.

— Я скучала по тебе, — признаюсь я.

— Точно перепила, — ржёт сестра, и мы обнимаемся.

Уже ближе к часу ночи расходимся по комнатам.

Спустя неделю мои нервные клетки закончились, и я живу на автономных, видимо. Правда, это происходит, пока я не вижу Тимура в ресторане за столом, беседующим с какой-то барышней.

Ревность? Нет. Это не злость и не ненависть. Это какое-то разочарование что ли. Пока я себя изводила днями и ночами, у него всё прекрасно.

Тимур врезается в меня взглядом, но никак не реагирует. Я тоже выше всех этих разборок, поэтому просто выхожу из ресторана, садясь в машину. Мне даже плакать не хочется, поэтому я начинаю дико смеяться. Еду сразу домой, играя в шашки на дороге и проскакивая все красные, в надежде оторваться от его охраны. Около дома телефон зверски вибрирует, но мне зверски пофиг. Я месяц обрывала его провода, но ему было безразлично.

Снимаю все украшения, подаренные Тимуром. Снова накрывает дикая истерика, и я смеюсь так сильно и громко, что, думаю, соседи вызовут дурку. Что ж, Аня была права. Нервный срыв собственной персоной. Проходите, чувствуйте себя, как дома. Выпиваю залпом бокал коньяка Тимура, который стоял с прошлого раза, а потом швыряю бутылку в стену. Она разлетается на тысячи осколков, как и моё сердце сегодня. А жаль бутылку, красивая была, да и коньяк вкусный.

Сижу на полу, сложив голову на колени, пытаясь успокоиться. Подышала на счёт, выпила водички, собрала ногой пару осколков. Немного помогло. И снова этот чёртов телефон.

— Да? — кричу я в трубку.

— Вика, блять, — рычит Тимур.

— Нет, честная давалка.

— Я буду через пять минут, и только попробуй не открыть мне дверь, я снесу её к чертям собачьим, поняла?

— А зачем? Руслан у мамы, можешь туда заехать сразу, а между нами всё. Всё кончено.

— Я буду уже через три минуты и мы обо всём поговорим, — и сбрасывает.

Швыряю телефон на диван, снова считаю, стараясь успокоиться.

Через 178 секунд, которые я насчитала, в дверь барабанят. Нет смысла не открывать, лучше сразу всё решить.

Открываю дверь, и прохожу в комнату, Тимур злой, как тысяча чертей, идёт за мной.

— Какого чёрта? — злится Тимур, увидев кухню и моё состояние.

— А что тебе не нравится? — издеваюсь я.

— Мне не нравится, как ты себя ведёшь сейчас и как разговариваешь со мной.

— Да? — наивно спрашиваю, подхожу к нему, практически кидаясь на шею и целуя в щеку. — Вот так надо? Да?

Тимур просекает, что я издеваюсь, пытаясь поймать за руку, но я уже отошла.

— Я же должна верно ждать. Месяцами. Не имея никакой информации о тебе. А ты, да, ты можешь по ресторанам с бабами. Ты же Бес, тебе всё можно.

— За языком следи, — строго произносит. Так он со мной ещё не говорил, но мне уже плевать.

— Иначе что, Тимур?

Бесоев стоит, сжав губы. Выдержка у него получше. Такой он меня ещё не видел. Нравится? Любуйся! Сам довёл.

— Я собирался ехать к тебе. Просто встреча была важная.