Полученная справка по "Антиквариату и ломбарду", Катю озадачила. Оказалось, что Макеев открыл свою фирму буквально сразу после выставки-продажи произведений искусства, которую он провел на зимней Московской художественной ярмарке. Это было что-то новенькое. Очевидно, покойный обладал разносторонними талантами. Но Катя тут же подумала, что такой кульбит вполне в духе времени. Сегодня бизнесмен гонит газ, завтра покупает продуктовый магазин, а послезавтра - торгует картинами. Главное умение делать деньги, все остальное значение не имеет. Какая разница, что покупать и продавать. Почти все произведения искусства, выставленные Макеевым на продажу были куплены. За них он в общей сложности выручил двадцать тысяч долларов. Катя хотела переговорить с Яриным, но его в агентстве не оказалось. "Позвоню вечером , - решила Катя, - мне ещё к матери Константина Вершицкого ехать".

Достав адрес Вершицких в паспортном столе, Катя отправилась на Большую Якиманку. Мать Константина Вершицкого, маленькая седая женщина оказалась дома, но узнав о цели Катиного визита, разговаривать отказалась.
– Я не хочу ворошить старое, Кости давно нет...
– Галина Евгеньевна, я собственно говоря, не о Косте. Человек, который довел его до самоубийства - мертв, его застрелили, и я расследую это дело. Я должна выяснить: нет ли здесь какой-либо связи с прошлым.
– Не знаю. Я ничего не знаю. Никакого отношения к убитому я не имею. Я и видела его только один раз - в зале суда.
– А Костины друзья, приятели?
– Он умер в таком раннем возрасте...
– Катя увидела, как у женщины задрожали губы.
– Не думаю, причем здесь его друзья. Вы считаете, что кто-то из них мог убить того человека? Но кому это надо? Все давно живут своей жизнью, и кто, кроме меня, помнит о том, что было двадцать лет назад.
– А вы общались с Костиными друзьями после... того? Почти нет, правда, раза два они приходили. Иногда я вижу его бывших одноклассников. Здороваемся. И все.
– Спасибо, Галина Евгеньевна. И последний вопрос: кто были его друзья?

Женщина задумалась.
– Вадим Милютин, Жора Кистярский. Это из его класса. И ещё он дружил с одной девочкой. Фамилии не помню. Оля её звали или Таня. Кажется, Таня. Забывать многое стала.
– Она не была его одноклассницей?
– уточнила Катя.
– Нет, нет. Это я помню точно.
– Еще раз спасибо, Галина Евгеньевна. Ради бога извините, если что не так.
– До свидания.

Спустившись по лестнице высокого пятиэтажного дома, Катя обратила внимание на плиту у входа, на которой было выбито: 1897 год. "Старинный. Жить в таком доме - одно удовольствие", - размечталась Катя.

Она вдруг захотела побродить по Москве, полюбоваться её домами, уцелевшими двориками и прелестными церквушками, затонувшими как древние сокровища на дне широких проспектов и громоздских небоскребов. Катя вдруг вспомнила недавно прочитанную книгу Петра Вайля "Гений места" - сочное изысканное блюдо для гурманов, смакующих лакомства путешествий и деликатесы странствий. Но в этой книге не говорилось о Москве, словно и не было такого города на земле. Конечно, в Москве нет блеска Парижа, страстности Барселоны, элегантности Рима и гармоничности Лондона. Но как ни один город в мире, Москва соединила в себе несоединимое: феноменальную силу и живучесть Нью-Йорка, щемящую нежность Венеции и таинственный мистицизм Праги. Москва выживет даже тогда, когда Токио превратится в урбанистическую пустыню, а Флоренция станет мертвым музеем. Ее гонконговский прыжок не за горами...

Войдя в подъезд своего дома, Катя машинально открыла почтовый ящик. Она делала это каждый день, надеясь увидеть в нем письмо от Артура. На этот раз её ожидания сбылись: в ящике белел конверт! Катя схватила его и поднесла к глазам. Письмо от Артура! После почти четырех месяцев молчания. Катя глубоко вздохнула и прижала конверт к груди. Не дожидаясь лифта, Катя побежала по лестнице на седьмой этаж. Она влетела в коридор квартиры, разорвала конверт и не раздеваясь, опустилась на низенький стульчик. "Милая Катюша, извини, что так долго не писал. Не было настроения. Все оказалось немного не так, как это представлялось в Москве, и какое-то время я не мог прилично устроиться. А обращаться лишний раз к помощи матери не хотелось. Думал выплыву сам. Но этот период плаванья в бурных водах парижской жизни несколько затянулся... Ты, наверное, уже решила, что я - порядочная свинья, но это не так. Я все время думал о тебе...

Катя прислонилась к стене и беззвучно заплакала. Она ощутила как в груди растаяла колючая льдинка обиды и блаженное тепло захлестнули её.

ГЛАВА 4

Олег Коваленко ехал на машине и рассеяно смотрел на дорогу. Он приказывал себе сосредоточиться, но у него это никак не получалось. Резко засигналив, перед ним вынырнула бежевая "ауди" и ласточкой устремилась вперед. "Разъездились, - с раздражением подумал он, - наверное, из молодых провинциалов, купил тачку и куражится". Зажегся зеленый свет светофора и Олег Владимирович плавно затормозил. "Надо где-то остановиться и позвонить Диме, узнать как дела на работе". Дима Ширяев был помощником Коваленко, бывшим в курсе всех его личных и рабочих дел. Свернув на боковую улицу, Олег въехал под арку и припарковал машину в небольшом дворе. Он достал мобильник и набрал номер.

– Дима, это я, Олег. Мне никто не звонил?

– Нет.

– Если позвонит Николай Константинович, сразу перезвони мне.

– Хорошо.

Он дал отбой и снова выехал на проспект.

Олег Коваленко возглавлял аудиторскую фирму "Коваленко и К", входившую в десятку крупнейших аудиторских фирм Москвы. Бизнесом Олег Владимирович начал заниматься давно - с начала перестройки. Тогда он, как и многие другие, сколотил свой первоначальный капитал на продаже компьютеров. В то время подобные сделки сулили солидный коммерческий успех, и грех было не воспользоваться этой золотой жилой. Когда первая волна торговли компьютерами спала, Коваленко понял, что теперь надо искать другое дело. Одно время он работал в сфере недвижимости. А в середине девяностых организовал собственную аудиторскую фирму. Он подобрал прекрасных специалистов, настоящих асов своего дела и мог спокойно работать, не боясь различных подводных камней и резких поворотов. Ему нравилось входить в свой кабинет, отделанный дубовыми панелями, садиться за массивный стол из красного дерева и думать в такие минуты: чего в жизни сумел достичь он, простой мальчик из подмосковных Люберец.

Прошлое старательно выдавливалось им из памяти, и постепенно оно становилось чистеньким как белый лист бумаги, на котором можно было рисовать какие угодно знаки и письмена. Иногда со дна памяти всплывали как останки затонувших кораблей: школа, отец - алкоголик, бросивший их с матерью, когда ему было восемь лет, маленькая однокомнатная квартира, захламленный двор, визгливая учительница математики, вечно придиравшаяся к нему, голубоглазая Оля из параллельного класса - его первая любовь. Но в прошлое Олег Владимирович погружался очень редко, он предпочитал не копаться в нем как обнищавший старьевщик, а смотреть вперед, стоя на капитанском мостике в белоснежном кителе. "Если что-то и брать от жизни, то самое лучшее", - было его девизом. Он рано понял, что будущее зависит только от него, и старался воспитывать в себе осторожность, осмотрительность, умение ладить с людьми и выгодно использовать их. Окончив школу с серебряной медалью, он недолго думая, подал документы в педагогический институт, зная что там ждут особей мужского пола с распростертыми объятьями. "Дальше будет видно, - решил он, - главное, получить высшее образование. Без него приличную карьеру не сделаешь". Следующим пунктом его жизненной программы стояла женитьба на московской девушке. Ему нужна была столичная прописка. Правда, на третьем курсе института у него случился страстный роман с одной девушкой, а потом и с её подругой. В конце всех этих любовных перепетий он ощутил себя человеком, попавшим в отчаянный шторм и с трудом уцелевшим после него. И он подумал, что романтизма ему, пожалуй, хватит. Надо приниматься за дело - выгодно жениться и оседать в Москве. Чтобы избежать дальнейших сложностей любовного треугольника он перевелся в другой пединститут, мотивируя свой уход исключительно семейными обстоятельствами. Он сочинил какую-то душераздирающую историю, о которой забыл уже на второй день. Олег постепенно оброс полезными знакомствами, связями и на одной вечеринке в престижном доме на Берсеневской набережной познакомился с Ритой, девушкой, не обладавшей никакими достоинствами, кроме одного - её родители работали во Внешторгбанке.