Интересно, госпожа знает, что моя «подготовка» к мероприятию займет несколько часов, ведь не похоже, чтобы это был конец? Впрочем, так и оказалось.

Жрицы, закончив со всеми рабами, убедившись, что все они искупались в бассейне и теперь стоят в масле в одной части купален, принялись спешно спускать воду из бассейна, полностью опустошая его и очищая помещение магией от липких разводов. Низкие кушетки перестелили, запас чистых полотенец пополнился, все грязное куда-то унесли, чтобы не мешалось, и первым вновь вызвали эльфа. Только теперь его сначала загнали под душ, судя по его реакции и прошедшим по его коже мурашкам — холодный, тщательно отмыли каким-то средством. Трижды промыли волосы, распуская их, нанесли на них какой-то состав, выгнав его из-под струй воды, вновь закололи и отправили его на кушетку. Я наблюдал. В этот раз никто не торопился и забирали по одному рабу за раз, как только освобождался душ. По всей видимости, тот был один.

На кушетке эльфа уложили сразу на живот и приступили к массажу, сильно вдавливая пальцы в покорное тело. Я даже на секунду скривился, оценивая, что, должно быть, эльфу сейчас больно, хотя он совершенно не издавал никаких звуков и лежал расслабленно и спокойно.

Его пытка, а иначе это никак нельзя было назвать, завершилась только минут через двадцать. И когда он встал, я все же успел заметить влагу в уголках его глаз и чуть дрогнувшие губы. Впрочем, слезы так и не пролились, эльф быстро справился с собой и лег на спину, жрицы тут же взялись за его пресс и ноги, разминая и их. Я невольно содрогнулся. Меня ведь тоже это ждет. И, судя по кислым лицам рабов вокруг меня, все они были не в восторге от будущего «массажа», но никто не выразил никакого недовольства, даже тот наглый раб-человек, что волей случая оказался недалеко от меня и стоял ровно, не пытаясь сопротивляться, когда пришла его очередь.

Я только утвердился в мысли, что такие «помывки» происходят здесь регулярно. И наверняка за нарушение или отказ проходить какую-то процедуру наказывают серьезно. Впрочем, убедиться в этом мне удалось уже через каких-то несколько десятков минут. Один из рабов, который прибыл сюда в повязке, как и я, начал сопротивляться, громко убеждая жриц, что он обойдется и не согласен. Так его довольно быстро скрутили, что-то сделали магией и доволокли до кушетки силой. При этом раб явно чувствовал сильную боль, судя по отдающим в груди и бьющим по ушам и нервной системе крикам. Замолк он только тогда, когда началась сама процедура, уже не сопротивляясь и мелко трясясь всем телом от пережитой ранее боли.

Это было одновременно ужасно и удивительно. Я никогда не видел такого вот бесконтактного наказания, впрочем, видеть более и не желал. Судя по бледной коже и несчастному виду, это весьма и весьма болезненно. И лучше перетерпеть боль «массажа», чем получить наказание.

Когда подошла моя очередь, не удержался и пару раз вскрикнул в моменты, когда пальцы впивались в кожу настолько больно, что было почти невозможно выдерживать. Радовало только, что и некоторые другие рабы не лежали спокойно — кто-то так же, как я, вскрикивал, а кто-то откровенно болезненно стонал, сжимая побелевшими костяшками простыню под головой.

Изуверский массаж наконец завершился, и я, едва дыша, встал с кушетки. Ощущения при этом в теле были странные. Мышцы словно превратились в желе и плохо работали. После этого меня вновь загнали под душ, смывая маску с волос, а затем дали время просто поплавать во вновь наполненном бассейне.

Я оценил, что теперь вода там была не такая горячая, так что действительно с удовольствием опустился в воду, правда, плавать не умел, так что предпочел остаться на уступке. Но это не возбранялось — некоторые храмовые рабы вообще не залезали в бассейн, предпочитая садиться на его бортики и просто болтать ногами в воде, тихо переговариваясь друг с другом.

Тишина, до этого давившая на уши, исчезла, и зал наполнился шепотками и тихими смешками служителей. Ко мне подсел тот наглый человек.

— Я же говорил, что сюда все возвращаются. — Он смотрел на меня с каким-то странным выражением на лице. Я бегло взглянул на него, но ничего не ответил. Мне нельзя говорить. — Осталось недолго, — почему-то решил он пояснить, — самое неприятное уже позади. Вскоре дадут зелье, а затем начнут готовить к самой церемонии.

Благодарно кивнул за подсказки, посмотрев на нескольких служителей, с которыми еще не закончили. Безумно хотелось задать несколько вопросов этому странному рабу, которого я тут видел еще в первый день, но придется перетерпеть любопытство.

— На самом деле тут неплохо, — неожиданно решил продолжить беседу этот странный раб. — Кормят вкусно и сытно, обращаются, если не нарываться, не грубо и даже дают гулять в храмовом парке. Работа, конечно, иногда неприятная, но чаще попадаются хорошие клиенты, которые лишь едва спину плетью пощекочут и даже кончить дадут.

Я нахмурился, посмотрев на него скептически. Зачем он вообще мне это рассказывает?

— Да у тебя в первый день, как сюда загнали, такой вид был испуганный, что это было даже весело. Хотя я слышал, что тебя готовили не для храма, а для принцессы. Ну и как быть личной игрушкой наследницы?

Промолчал, отворачиваясь.

— Нельзя говорить? — догадался он и сам смешливо фыркнул. — Заба-а-авно.

Я не видел тут ничего забавного. Тем временем последние из служителей наконец отмучились с массажем, и в зале вновь началось движение. Грязные простыни и полотенца уносили прочь

Дальше действительно не оказалось ничего такого, если не считать этим таковым странное по вкусу, но действительно точно описанное хозяйкой зелье и втираемый в кожу крем, который интересно мерцал на свету. Волосы медленно расчесали и высушили, уложив легкими естественными волнами по спине и плечам. Из одежды вновь были те темные, почти ничего не скрывавшие штаны и рубашка. На плечи снова легла тяжесть золота. По лицу прошлась кисточка с краской…