Архангел. Стихотворения (2018–2023)
вернуться

Волков Виктор Александрович
Шрифт:

«Мы на койках больничных лежали…»

Мы на койках больничных лежали,ты сказала: «Скорее, проснись!ведь не зря же лететь собралисьв небо-небо стрижами-стрижами!»И поднял затупившийся клювикя, уставившись оком в окно,говоря: «Разве небо нас любит?разве сможет?..»«Уже всё равно! –только б ты здесь не числился лишним,недоноском упадочным, лишь бына бесславную битву не шёл, –ну же, в небо, стрижонком-стрижом!»

«Как хорошо у Господа в саду!..»

Как хорошо у Господа в саду!как отдыхал я там! – но то и делошёл по пятам неуловимый демон,и потому я больше не приду.Не возвращусь, как ангел не маши:бесчеловечен я, поди, не в меру, –сочтите, если надо, за изменумоё решенье, мой позор души.Но слышать эти страшные шаги… –увольте! – нас, присутствовавших, мало,у финиша кричащих: – помоги,Отец небесный, дорогая Мама!

«Хорошо лежать на руках у кота…»

Хорошо лежать на руках у котаи собаке подмигивать «фасом»,хорошо удивлять болельщиков массы,когда ты злой капитан.Только плохо, если защитником самсебе забиваешь вялои лежишь подобьем дворового пса,слыша нахальное: – М-я-у!…Я бы мог советовать, если бы вдругбыл кем-то вроде судьи,но летит мяч в ворота мои,и Бобик схватил за сюртук.И стоит орда из толстенных мурлыкна пути в родимый подъезд,как будто сейчас насадит на клык,как будто сейчас съест!

«Я затевал игру…»

Я затевал игру:высказывал в лицо,что больше не умру,не стану подлецом,что, догорев дотла,собой украшу печь,что ночь меня моглаоднажды не сберечь,а выкинуть рукой,с оттяжкой даже – за борт,что ты мне рассказала,кто я, зачем, какой.Лица же злой анфассмотрелся безучастным:такое в первый разсо мною (было часто), –его не удивилзапальчивый рассказ мойо юности прекрасной,о трудностях без сил, –потом уже глядели мыс презреньем друг на друганеделями, неделями,неделями… По кругу.

«Иные шли туда…»

Иные шли туда,где пахнет свежим луком,и где бы можно мёдтем луком закусить,а я пошёл в райониз пьяных морд и глупых,и с ужасом потом,совсем уже без сил,стал чучелом смешнымв том ненавистном самомрайончике, куда бваш лук бы, ваш бы мёд…Одной тебе, душа,пишу: – ты пересталасчитать, сколь я прожил,и сколько лет я мёртв?

«По отдельности, словно в разных…»

По отдельности, словно в разныхне купе, не вагонах – снах,словно я до тебя добрался,а при встрече и не узнал,или будто в соседнем домемне махнули рукой на миги пропали, собою вдовольнасладившись – и я возник,в поле, взятый собой на мушку,и от выстрела лишь воскрес.По отдельности, потому чтоневозможно иначе здесь.

«Я говорю стеклу…»

Я говорю стеклу:и чем ты нам не пляжик, –такие же пескив тебе обильно пляшут,и так же хорошатвоих сверканий гладь,и вены хорошотобою нам вскрывать!

«В ближайшие годы…»

В ближайшие годы,быть может, пойму,кто скрытно по городу ползал:восстанут прозреньяодин к одному,пока ещё слишком не поздно.В ближайшие годыраздастся салют,и выйдут, уставы нарушив,оставив пространнуюклятву свою,злодеи-шпионы наружу.В ближайшие годыдержаться в рукахпридётся мне всякие сутки, –себя самого яне стану ругать,приблизившись к маленькой сути.В ближайшие годыя выползу сам,и лягу, поближе ко змеям,признав, что себеоправданье писал,как неуязвимый изменник.

«Страшно в этой пропасти…»

Страшно в этой пропасти –оставь меня, забудьсяи не только говори словамивсё о том, как было мнес людьми настолько пусто,что в конце они меня сломали.Разве не оставишь ты,забыться не сумеешь? –я тогда перестаю бояться.Люди превращаютсятеперь в такую мелочь,что до боли это всюду ясно.

«Желание понять…»

Желание понятьдымок над куполом и тополем,желание конязапрячь, и поскакать тропинкой тонкойменя всегда к такому приводили,в краю моём безрадостно родимом,что ничего я больше не желал,и до сих пор душа моя жива.