Веснушки на её щеках полыхали яркими искорками, и было такое ощущение, что воздух между ними вот-вот взорвётся не хуже магловских бомб. Оба одинаково сжимали губы и красноречиво громко молчали. Даже Грег забыл, что умирал, и теперь с интересом поглядывал в их сторону, ожидая, кто же вспыхнет первым. Кажется, один только Тео осознавал, какого рода будет этот взрыв. Слюнявый, яростный, с влажными хлюпающими звуками. Обоих захотелось растащить по разным комнатам и запереть за тяжёлыми дубовыми дверями. Ему было очевидно, что ещё секунда, и эти двое яростно, с ненавистью… трахнутся прямо на бедном, ничего не понимающем Греге.

— Разойтись каждый в свои стороны, — холодно повторил Драко, глядя прямо в глаза Грейнджер. — Мы можем просто закончить всё это. И нам больше не придётся обязательно пересекаться.

И Теодор открыл было рот, чтобы отказаться, но кудрявый Гриффиндор опередил его.

— Я иду, — решительно выпалила та, и Нотт еле сдержал стон.

После того, как Грейнджер так резво согласилась на авантюру, ему отказываться уже было нельзя, а тем более оставлять её наедине с Малфоем. И лучше бы они действительно просто трахнули друг друга прямо тут, под его присмотром, чем отправились вдвоём неизвестно куда, неизвестно зачем.

Теодор вновь взглянул на Драко и покачал головой — малыш всегда оказывался так плох в планировании, что и в этот раз всё обязательно пойдёт крахом. Ещё Грейнджер с ним, а это уже почти гарантия больших проблем. К Долохову они вдвоём сходили и что? К тому же Тео никогда не мог бросить Драко ни в одной его, даже самой идиотской, затее. Ни когда этот придурок решил принять метку, ни когда он отказался от защиты отца и попал в Азкабан, а потом и в эту ссылку…

Но хуже того, Нотт вдруг обречённо осознал, что он действительно был сильно привязан к Малфою и не мог позволить, чтобы с ним что-то случилось. Потеря этой светловолосой башки сильно бы его расстроила. Пока Теодор печально представлял, как будет рыдать в фамильном склепе Малфоев над холодным трупом Драко, тот, не дожидаясь ответа, встал и начал собираться.

— Решай сам, — он закинул их походный рюкзак себе на плечи и протянул руку Гермионе, — или отсиживайся здесь, а мы выдвигаемся прямо сейчас, у нас и так мало времени.

***

Пальцы слегка подрагивали. Это от холода, да. И с чего она только так разнервничалась? Сама же решила, что Нотт — лучшее лекарство от Малфоя. Но теперь сталкиваться лицом к лицу с результатом своих решений оказалось волнительно.

Её кожаные ботинки упёрлись в мягкую землю, и Гермиона быстро отпустила широкую, тёплую ладонь, стараясь не задерживаться рядом с ним дольше, чем того требовало перемещение.

Держаться с Драко за руки после всего произошедшего было странно, и она абсолютно не знала, как себя с ним вести. К счастью, Малфой сам выглядел сдержанным и ни словом, ни видом не показал, что между ними что-то произошло. Они будто бы вновь вернулись к общению первой их недели. Просто как ненавидящие друг друга люди, которые в силу обстоятельств вынуждены работать вместе. Да и не только они. Тео тоже вёл себя отстранённо, даже на удивление более тихо, чем обычно. Он не цеплялся к Драко, не шутил и не смеялся, а если что-то спрашивал, то по-деловому сухо, выясняя детали предстоящего. Но Малфой не был разговорчив.

Он сообщил им лишь минимум: что нашёл домовика, который прислуживал Лорду, проверил его сознание и узнал, кому Реддл оставил свои вещи на хранение. В воспоминании о содержимом сундука Волдеморта отчётливо промелькнула диадема, что давало сильную надежду найти её именно там. Поэтому план выглядел простым: попытаться договориться с нынешними хранителями сундука, уговорить всеми возможными способами, а если не получится, то выяснить, где этот сундук находится, и просто выкрасть.

Но видимо, этот план Нотту не слишком понравился. Большую часть пути он был непривычно молчалив и задумчив. Иногда Гермиона ловила его мрачные взгляды то на себе, то на Малфое, и каждый раз ускоряла шаг, не зная, как себя вести и с ним тоже. Ей следовало поговорить с Тео раньше, но она дотянула до последнего и теперь оказалась в абсолютно глупой ситуации.

Как же так-то, а?

Ещё и путь оказался неблизкий: аппарация, два портала, снова аппарация, и вот они очутились в осеннем хвойном лесу. Драко сообщил, что из-за барьера им дальше придётся идти пешком, а уже начинало смеркаться. Гермиона с сомнением посмотрела на вечернее небо, прикидывая, сколько времени у них до темноты — как ни крути, немного. Идти в сумерках через незнакомую местность было не слишком заманчиво, но ничего другого им не оставалось.

Они шагали по тропинке один за другим, соблюдая негласную дистанцию — Драко шёл первым, за ним Гермиона, и в самом хвосте брёл Нотт.

И ей рядом с ними было неловко. Даже очень.

С другой стороны, никто же не давал никому обещаний? Почему она вообще должна чувствовать перед ними неловкость? Они все взрослые, свободные люди и сами решали, как, где и с кем проводить время… А Малфой своим поведением более чем ясно дал понять, что между ними всё кончено…

Она проследила взглядом за удаляющейся широкой спиной в чёрной куртке. Какое-то странное чувство кувыркнулось в груди. Кисло-сладкое, словно волчья ягода, и настолько тянущее, будто бы ей в грудь воткнули острую вилку, взболтали внутренности и теперь, словно спагетти, вытягивали все жилы наружу. Драко носил чёрную вязаную шапку, которая едва прикрывала кончики ушей и невероятно ему шла. Ей нравилось то, как Малфой выглядел в магловских вещах: таким простым, привычным, обычным парнем. Гермиона хотела бы даже добавить слово «мой», но быстро себя одёрнула.