– Я поранила ногу, – робко сказала Белла.

– Что? Как?

– У меня из рук выпал стакан. Чай пролился, и я в него наступила, разбила стакан и села в осколки. – Мне кажется… – её голос стал пронзительным, – я истекаю кровью.

Ему не нужны были больше объяснения. Он взял её на руки, ногой закрыл за собой дверь, отнёс ее в гостиную и положил на старенькую софу.

– Покажите.

Белла пошевелила пальцами ноги, и показался полукруглый порез, заканчивающийся неглубокой царапиной. Он осмотрел рану, как профессионал.

– Её надо почистить. В рану могло попасть стекло.

Она всхлипнула.

– Фарфор. С незабудками.

Он, улыбнувшись, взглянул на неё. Это была улыбка, от которой у неё замирало сердце и которую она уже знала. Как он мог так улыбаться, если он изолгавшийся засранец? Так было нечестно.

– Окей. Незабудковый фарфор. Но его тоже надо вытащить. Горячая вода? Аптечка?

Беллу замутило. Она отправила его в ванную, объяснив, что она не имеет понятия, где здесь аптечка. Затем она откинулась назад на подушки. Ей больше не хотелось смотреть на ногу. Зрелище бордово-белой раны вызвало у неё приступ дурноты.

К счастью, он не был таким неженкой. Он вернулся в комнату с тарелкой горячей воды, ватными дисками и противовоспалительной мазью.

– Посмотрим, не дошло ли дело до заражения крови, – довольно сказал он.

Белла нагнулась и рискнула взглянуть на ногу.

– Выглядит отвратно.

– Тогда не смотрите туда.

Она снова откинулась на спинку софы и отвела взгляд, а он тем временем ловко промокал её рану ватными дисками. Нога уже не болела. Закончив, он прижал ватный диск к её ноге и сказал:

– Подержите так некоторое время. Смотреть туда не надо. Просто прижмите покрепче, чтобы рана опять не начала кровоточить.

Он снова исчез в ванной и вернулся оттуда с парой пакетиков и бинтом.

– Я бы сказал, что ваша подруга или страдает ипохондрией, или встречается с игроком в регби. Вот, подержите.

Она взяла у него бинт, а он вскрыл один из пакетиков.

– Стерильная повязка. Отлично. Теперь вы можете убрать руку.

Она убрала, ожидая при этом фонтана крови. Но на ране выступило лишь несколько капелек крови.

Он прижал к её ране стерильную повязку, профессионально обмотал эластичным бинтом и отпустил ногу.

– На вашем месте я бы посидел ещё какое-то время на месте, не тревожа ногу. Если вы встанете, она опять начнёт кровоточить.

– Спасибо, – сказала Белла.

Она могла видеть, что он очень доволен собой, и она была ему искренне благодарна. И тем не менее он по-прежнему был изолгавшимся засранцем, который безо всяких угрызений совести сделал из неё дуру. Он не имел никакого права говорить ей, что она должна делать, даже если это было для её же блага.

Он вздёрнул бровь:

– По-прежнему злитесь на меня?

Она выпрямилась. В ней вспыхнул гнев.

– Злюсь? Злюсь? Это таже близко не похоже на то, что я чувствую. То, что вы сделали, непростительно.

Он, моргая, отшатнулся.

– Вы назвали бы это непростительным? – спросил он.

– Именно так. Более того – я так и считаю.

– Я вижу. Но… вы мне дадите возможность всё вам объяснить?

Но она уже вошла в раж. Гнев был лучше слёз. Его лживость ранила её слишком сильно, чтобы она могла об этом размышлять.

– Я думала, что знаю все трюки, которые такие типы, как вы, применяют к девушкам. Но это было что-то новенькое, даже для меня и моих подруг.

Он выглядел очень серьёзным.

– Вы рассказали об этом подругам?

Этот вопрос разозлил её ещё больше.

– О да. Вас это сильно задевает, верно? Что, если одна из моих подруг расскажет об этом Daily Shag? Вы… вы… тефлоновое лицо!

Он заморгал. На какой-то короткий момент Белле показалось, что уголки его рта поднялись кверху. Она выпрямилась, опираясь на спинку софы.

– Только посмейте надо мной смеяться! Только посмейте!

Он снова стал серьёзным.

– Я не смеюсь. Совершенно. Если ваши друзья рассказали об этом Daily Shag, значит, я ничего иного не заслужил. Я потребую в моём бюро всё признать и выразить глубочайшее сожаление.

Она немного успокоилась.

– Нет, они этого не сделали. Но если бы сделали, так вам было бы и надо.

– Не сделали? Откуда вы знаете?

– Потому что я никому ничего не рассказала, – фыркнула она. – Я сама об этом узнала только сегодня после обеда. Я увидела фотографию в газете в приёмной у зубного, тогда я поняла, что вы – чёртов принц и просто… – ей больше ничего не пришло в голову.