Белла невольно улыбнулась.

– Ты слишком проницательна для меня. Да, между нами что-то возникло.

– Но этого недостаточно?

Белла отставила стакан с чаем и обняла руками подушку.

– Не знаю. Я думаю, я не совсем ему подхожу. Я некоторое время вообще не знала, что он чёртов принц. Я думала, мы можем немного повстречаться, поглядеть, симпатичны ли мы друг другу, что-то в этом роде. Но он сказал, что это не будет работать. Он сказал, что он – общественная собственность.

– Ах. Я и предполагала что-то в этом роде.

Белла кивнула.

– Наверное, ты сейчас считаешь меня идиоткой. – Она привыкла к Лоттиным сильным выражениям.

– Нет, этого нет, – к её удивлению сказала подруга. Она засмеялась, увидев выражение Беллиного лица. – Не забывай, что я из PR-индустрии. Я видела много людей, на которых внезапно свалилась известность. Это нормально для тех, у кого есть к этому способности или талант, или людей публичных. Но когда ты просто стал известен, это может быть грузом для твоих плеч. А ты – не тот человек, который будет купаться в свете софитов, верно? К примеру, ты постоянно что-то опрокидываешь.

Белла была с ней согласна.

– Тем не менее жаль. Он кажется хорошим человеком.

– Да, – грустно ответила Белла.

Лотти о нём больше не упоминала. До конца недели она рассказывала о своей работе, о контракте, который она не заключила, но собиралась заключить, и о том, что Белле надо вернуться к светской жизни. Белла очень старалась поддерживать эти разговоры. Но со светской жизнью она попросила ещё немного подождать, пока она не заберёт из дома матери парочку своих вещей.

В пятницу после работы она уехала. Перед этим она купила себе небольшую сумку, поскольку знала, что матери её рюкзак не понравится. Как и большая часть Беллиной одежды из секонд-хэнда. К счастью, новое шёлковое кимоно её, наверное, умиротворит.

Кевин встретил её на вокзале, что Беллу поразило, а когда они приехали домой, её мать распахнула двери и крепко обняла её, что поразило Беллу ещё больше.

– Дай на тебя посмотреть. Ты похудела. Но твоя кожа сияет, и причёска мне нравится.

Мне бы хотелось, чтобы она не делала каждый раз инвентаризацию моей внешности, подумала Белла и внутренне вздохнула.

Вслух она сказала:

– Лотти отправила меня к своему парикмахеру. Карлос. Ты помнишь его по университету? Лотти сказала, что он очень успешный стилист.

Беллина мать посмотрела на один из её локонов на свет.

– Ну, твои волосы во всяком случае хорошо пострижены, – сказала она с одобрением. – Проходи, дорогая. Проходи. Ты же знаешь Невиллов и Джексон-Смити…

Это представление определило тон выходных. Они приглашали гостей на каждый ужин и ещё больше гостей – на небольшой приём перед ужином. Дженет Брей всегда была гостеприимна, но с тех пор, как она вышла замуж за Кевина, её гостеприимство превратилось в одержимость, подумала Белла. Такое впечатление, будто любой ужин не состоится, если на нём не будет свидетелей, не принадлежащих семье, лучше всего свидетелей с дворянским титулом и важной должностью в Лондоне.

Тем не менее не было никаких сомнений в том, что в эти выходные её мать пытается гордиться ею. Она всем представляла Беллу как «это моя умная, экологически сознательная дочь, в этом отношении она пошла в бабушку». Поскольку Дженет и Джорджия непонятным образом симпатизировали друг другу, в этих словах не было скрытой снисходительности.

В отличие он высказываний Дженет в адрес Финна. Она всегда говорила, что они расстались по обоюдному согласию и что она никогда не препятствовала ему видеть детей. Но Белла помнила слёзы и побледневшее лицо матери, когда отец сказал ей, что он собирается уйти. Он должен быть свободным, сказал он. Он должен идти туда, куда его зовёт ветер, и не может постоянно заботиться о выплатах за дом и родительских вечерах.

– Другой женщины никогда не было, – мимоходом объясняла Дженет, – он променял меня на яка.

И действительно, первая экспедиция Финна, когда их развод ещё не был юридически оформлен, была в Монголию. Поэтому люди смеялись и говорили, что Финн просто неисправим. Но Белла знала, что расставание причинило Дженет большую боль и причиняло её до сих пор. Они с матерью никогда не были на одной волне и вряд ли будут, но есть вещи, которые нельзя не заметить, тем более в одной семье. О чём, разумеется, никогда не говорят.

– Ты разговаривала с отцом? – спросила Дженет в субботу утром.