– Спасибо, но я подожду, пока свора не станет навязчивой, – ответила Белла и положила трубку, пока леди Пэнси ей не возразила.

Но Лотти сказала ей, что старая мымра может быть права.

– Сейчас у знаменитостей много событий, – мрачно сказала Лотти. – Дождись времени между рождеством и новым годом. Тогда начнётся. «Белла Гринвуд. Подходящая ли она пара для принца?».

– И что? –спросила Белла, только что поговорившая по телефону с Ричардом и купающаяся в его «Спокойной ночи, девочка-сон». – У меня есть мой любимый, который меня поддерживает. Я справлюсь.

И Лотти, и она оказались неправы.

Проблемы начались, когда с матерью Беллы заговорила в городе некая журналистка. Разумеется, она не сообщила, что представляет прессу, сказала лишь, что она слышала про Беллу и наследника трона и заговорила с Дженет только затем, чтобы их поздравить. Включив маленький диктофон, она дала Дженет выговориться.

Мать Беллы сказала чистую правду. Она ещё не знакома с принцем Ричардом, но надеется, что скоро представится такая возможность. И что она ужасно будет рада познакомиться с королём и королевой – читая это, Белла со стоном спрятала лицо в ладонях – и собирается пригласить королеву Джейн, которая, по слухам, увлекается гольфом, в их гольф-клуб. Да, было бы прекрасно, если бы Белла и Ричард поженились. Очень важно слушать своё сердце. Затем журналистка захотела узнать, согласна ли с этим семья, и тут Дженет привязала лошадь не тем концом. Её бывший муж, сказала она, должен держать своё дурацкое мнение при себе и не препятствовать счастью дочери. Кого интересует, что он считает монархию устаревшей. Он всё равно почти всё время проводит за границей.

Эта новость пожаром разнеслась по всем каналам. На следующий день в Кембридже появился репортёр, интересовавшийся прошлым Финна как студента. Кто-то раскопал крамольную статью, которую он сочинил после пребывания в Париже и в которой восхвалялись беспорядки 68-го года. Один человек, с которым Финн разругался во время памирской экспедиции, в чёрных красках описал якобы имевшие место Финновы анархистские выпады, когда они вместе были в горах.

Заголовки были неумолимы. «Принц ухаживает за дочерью революционера» был из наиболее безобидных. «Сексуальная троцкистка завоёвывает двор» – вопила Daily Dispatch.

Джулиан Мэдок позвонил Белле и потребовал от неё список всех обществ и организаций, в которых она состоит или состояла, особенно политически ориентированных. Это одобрил сам король, самодовольно добавил он. Леди Пэнси нашла эту ситуацию крайне неудачной и сказала, что Белла должна открыто дистанцироваться от отца.

– Ты не можешь этого сделать, – сказала Лотти. – Ты была бы гадкой маленькой предательницей, если бы пожертвовала отцом.

– Я и не собираюсь, – ответила Белла.

Ричард бушевал. Когда на рождественском базаре репортёр подсунул ему под нос микрофон, он холодно оборвал его: «Я восхищаюсь деятельностью Финна Гринвуда. Я прочитал все его книги. Для меня будет честью познакомиться с ним».

«Принц раскрывает себя как анархист», – провозгласила Daily Dispatch.

– Боже мой, – забеспокоилась леди Пэнси. – Вам лучше некоторое время не встречаться. Только какое-то время, я хочу сказать. Пока не улягутся страсти.

Но Белла к тому времени уже тоже была раздражена.

– Люди, которые покупают Dispatch, не умеют читать. Они, вероятно, подумают, что там написано «антихрист», – сказала она едко.

Это каким-то образом попало в прессу. В газетах ворчали, что Первая подруга слишком многое себе позволяет. Не будучи членом королевской семьи, не будучи аристократкой, кривить нос по поводу способности работающего населения читать!

– У меня не только две руки левые, я ещё и сама левая, – попробовала она пошутить с Ричардом. Но постепенно это начинало ранить.

Она не сопровождала его на официальные мероприятия, и если они оба были куда-то приглашены, они приходили туда в разное время. У неё было такое чувство, что они во времена их кратких тайных свиданий чаще бывали вместе, чем сейчас, когда они открыто признали себя парой.

– Я знаю, – сказал Ричард. Они были в его апартаментах и бездельничали после долгой прогулки и уютного вечера перед телевизором, тесно обнявшись на широком диване. – Как будто все пытаются нас разлучить.

Белла оперлась о локоть.

– Ты думаешь, что?.. – Они одновременно покачали головами. – Нет, это никого не интересует.

– Если выбирать между скандалом и секретностью, то по мне лучше скандал, – сказал Ричард. – Нам нужно время друг для друга, личное время, совершенно официально. На Рождество я должен быть здесь, но через субботу я свободен, если твоя мать хочет меня пригласить. А на Новый год ты можешь поехать со мной в Шотландию.

– Думаешь, это имеет смысл? Леди Пэнси думает, что мы должны некоторое время побыть на расстоянии.

– Пэнси – старая трусиха, – ответил Ричард неуважительно. – У меня нет ни малейшего желания быть с тобой на расстоянии.

И чтобы подтвердить свои слова, он долго и страстно целовал Беллу. После долгих ласк она согласилась с ним.

– Итак, договорились! – сказал он, лёжа полуголым и расслабленным на своём ценном китайском ковре. – Ты обсудишь это со своими родителями, а я со своими.

Тридцать шесть часов принимать принца Уэльского на своей территории – это было больше, чем Дженет Брей мечтала. Она гордо водила его по гольф-клубу, и он вёл себя, как Белла охотно потом подтвердила, как настоящая звезда. Его позабавили рассказы Джейн о событиях на поле для гольфа, и он к месту сам рассказал парочку историй. Он похвалил её участие в социальной жизни, показал свой интерес к предстоящему празднованию столетия клуба – и провёл многие морозные часы на поле для гольфа, где сыграл партию с Кевином, улыбался для местной газеты, любопытным и детям, которые набежали сюда в надежде увидеть принца Уэльского в доспехах или по крайней мере с мечом. Он улыбался неустанно. Никто не мог и догадаться, что он находит гольф скучным и что весь этот цирк действует ему на нервы.