Лица бабушки и дедушки озарены надеждой. В глазах Миры мелькает веселье, а Дива морщится и фыркает:

— Ну вот, еще один.

Джаспер смеется, по очереди оглядывая всех нас.

— Эй, не смотрите так, будто ничего не поняли. Зачем мне еще задать все эти вопросы? Я хочу подготовиться!

— О, какое счастье! — сияет мама и поднимает в сторону Джаса бокал.

Она выглядит такой счастливой…

Я награждаю брата злобным прищуром. Он выиграл этот раунд, но какой ценой?

Наш мир еще не видел более убежденного холостяка, чем Джаспер Сойер. Он собирается взять жену? Не смешите. Он всего лишь дает маме ложную надежду, чтобы меня позлить.

Негодяй. Еще и ухмыляется.

— А теперь, если Роми не возражает, у меня есть еще пара вопросов…

— И о чем же на этот раз? — фыркаю я.

Он прожигает меня взгляд и произносит так, будто за столом кроме нас никого нет:

— Всё о том же, сестрица. О браке. Думаю, тебе тоже не помешает послушать.

Глава 13. Романия

Это был худший ужин в моей жизни, но даже он не мог длиться вечно.

Спустя два мучительных часа этот кошмар закончился, однако за ним совсем скоро за последует новый.

Я выхожу из столовой, еле переставляя ноги. Тащусь по маленькому коридору, ведущему к парадной лестнице, и двигаюсь очень медленно, но это не спасет от неизбежного. В конце пути ждет спальня. А в ней — Синклер.

Он уже поднялся, я точно знаю. Они с Джаспером ушли пораньше, чтобы перед сном сыграть еще партию в бильярд и, возможно, перемыть мне кости. А вдруг они всё еще играют? Нет, мне не может так повезти.

Всю дорогу до покоев я мысленно ругаю себя за слабость. За то, что по приезду Син так быстро сломал мою защиту. Всё должно было происходить на моих условиях, но я запуталась в паутине собственных желаний, и муж быстро этим воспользовался.

После того, как мы разделили постель, я велела Молли перерыть все вещи, но найти проклятую склянку с зельем, которое защитит меня от детей…

Но что, если уже слишком поздно? Вдруг я уже беременна? И, если так, что будет с ребенком, выпей я зелье постфактум? Не навредит ли это малышу?

Так много вопросов и нет ни одного ответа.

Если я беременна, то придется видеться с Синклером чаще. Вынашивать, потом воспитывать его наследника-дракона… Вопреки здравому смыслу, часть меня считает эту мысль заманчивой. А любопытство подстегивает — вот бы увидеть, на кого будет похож ребенок.

И за это мне тоже стоит себя отругать. Я веду себя как слабая никчемная дура, не способная держать себя в руках.

Неохотно поднимаюсь по лестнице и, наконец, достигаю нужной двери. Кладу руку на ручку, медленно вхожу внутрь. В нашей спальни царит полумрак, освещенный лишь камином и несколькими свечами на каминной полке. Почти романтично. А на кровати… лежит Син.

К моим щекам приливает жар, а смущение такое сильное, какого не было и во время первой брачной ночи.

Он не говорит ни слова, пока я закрываю дверь, но блеск в его глазах очевиден. Син ждет, когда я присоединюсь к нему. На нем нет ночной рубашки и, я уверена, штанов тоже нет, хотя его ноги скрыты под одеялом.

В неловкой тишине я снимаю платье и выдергиваю из прически шпильки. Делаю это медленнее, как можно медленнее. Но опять же, это бесполезно. Невозможно раздеваться вечность.

В конце концов, я надеваю сорочку и ступаю босыми ногами по ковру, продвигаясь к кровати. Старательно отвожу взгляд, пытаясь не обращать внимания на дразнящий вид крепкой груди Синклера.

Забравшись в постель, сразу же ныряю под одеяло и натягиваю до самого подбородка.

— Спокойной ночи, — говорю я самым приятным тоном, на который только способна.

— Спокойной ночи? — удивляется Син. — Значит, наш вечер закончился?

— Я очень устала. — Изображаю зевок. — Это был долгий день.

Син подкатывается ближе и склоняется надо мной, обжигая дыханием.

— То есть, ты не хочешь, чтобы я делал это?

Он целует меня в шею, а я жмурюсь и держу глаза закрытыми, пока он продолжает. Всегда таяла от этих поцелуев.

— Или это?

Он нежно прикусывает мочку моего уха. По телу бегут мурашки.

Син убирает одеяло, разделяющее нас, и скользит по мне руками, поднимая сорочку до талии.

— Или это? — шепчет он, целуя меня в губы глубоко и жадно.

Я тону в этом. Не могу сопротивляться, да и не хочу. Просто хватаюсь за его широкие плечи, наслаждаясь ощущением гладкой кожи под кончиками пальцев. Желание разгорается ярким пламенем.