Знаменосец барона Сен-Ри, владельца поселения Кюрен, прислонил знамя к деревянной ограде конюшен и нагло щупал дворовую девицу. Господин всыпал оруженосцу подзатыльник, и тот под дружный хохот свидетелей спешно занял место в строю и поднял древко к небу. Его герб делился на четыре квадрата: два белых и два зеленых с золотыми полукольцами. В середине находились красные щиты с рисунком черного трилистника.

Барон Маре, властитель лесного поселения Амони, ехать на свадьбу отказался, сославшись на состояние здоровья. Оно действительно оставляло желать лучшего. Старику Корвину исполнилось восемьдесят восемь зим, он оглох и плохо ходил, потому никто не усомнился в его немощи. Пожалуй, только Дерден мог бы, так как приходился барону Маре дальним родственником и по опыту знал, что старик хитер как лис и осторожен как суслик.

Процессия больше часа ожидала сюзерена. Люди роптали, кони фыркали, но лорд де Кран не торопился. Он направился в покои жены, которая заканчивала принимать горячую ванну из молока с пышными лепестками алых роз. Уолес шикнул на служанок и те покорно выбежали за двери.

Покои леди Зинат ярко освещало солнце. После свадьбы она потребовала, чтобы оконные проемы ее спальни расширили. Девушка, прибывшая из Ошиосса, любила солнце и жаловалась на холодные стены замка. Тогда каменщики сделали окна в человеческий рост. Лорд старался к ним не подходить, опасаясь случайно выпасть, а вот Зинат постоянно требовала распахивать настежь рамы.

Медная ванна, начищенная до блеска, находилась у окна на небольшом постаменте. Входящий сразу цеплялся за нее глазами. Слева стояла большая кровать с красными перинами и кристально белым, воздушным балдахином. Узорчатые ковры, покрывавшие стены, скрыли весь серый, неприветливый и грубый камень. На против кровати висела картина с силуэтом города Карут в лучах заходящего солнца. Его Уолес заказал из Ошиосса, стремясь отблагодарить супругу за рождение сына. Четыре резных шкафа с одеждой, буфет с фруктами и сладостями, отдельный шкаф для драгоценностей, а также легкий круглый столик, за которым госпожа читала и пила чай — обстановка достойная королевы Эриндана. Лорд де Кран ничего не жалел для любимой жены, и она этим успешно пользовалась.

Заметив мужа, Зинат самодовольно улыбнулась. Несмотря на то, что женщине исполнилось сорок четыре зимы, она по-прежнему притягивала восхищенные мужские взгляды. Даже молоденькие пажи, те что посмелее и наглее, засматривались на госпожу, пока она делала вид, что не замечает липких взглядов. Жгучие черные волосы так и не взялись сединой, а миловидное лицо пылало жизнью, лишь морщинки в уголках глаз указывали на зрелый возраст. Зинат не кормила детей молоком, предоставив это дело кормилицам, потому грудь продолжала соблазнять, будто носила ее молоденькая девица.

Лорд де Кран замер у дверей глядя, как леди поднялась на ноги, продемонстрировав мужу точеную фигуру. Струйки молока стекали по ее телу, огибая каждую соблазнительную выпуклость.

— Может подашь мне полотенце? — она провела пальцами по смуглым бедрам.

Уолес спохватился и поспешил к небольшому столику, стоящему у ванны. На нем служанки свернули в рулон большое полотенце. Женщина легко могла бы дотянуться до него сама.

— Ты как всегда прекрасна! — лорд с вожделением обернул жену в ткань из мягкой шерсти и тщательно обтер ее тело, особенно сосредоточившись на самых притягательных местах.

— Есть новости? — она озабоченно взглянула в глаза мужчине.

— Да! Великий Магистр сообщил, что Гильдарт отбыл в какой-то Анвил. Судя по тону письма, сир Берингар настроен весьма доброжелательно.

— Причем тут этот! — Зинат с отвращением дернулась в сторону и села за круглый столик. — Меня не интересует твой наследник. Что с моим сыном?!

— Ты знаешь, что его будут судить и казнят, — Уолес опустил взгляд и отвернулся.

— Как ты смеешь так спокойно говорить об этом?! — со стола полетели пустые кубки. Женщина вскочила на ноги. Ее грудь бешено вздымалась от учащенного дыхания.

— Что я могу? — едва слышно произнес лорд и машинально попятился в сторону, приближаясь к распахнутому окну. — Он предал клятву. Признаться, громкий церковный суд нам вреден…

— К чему ты клонишь? — голос леди помрачнел. Она почувствовала, как задрожала правая кисть. Зинат прижала ее левой рукой.

— Думаю, что Великий Магистр поручил Гильдарту убить Нувеля, — с трудом выдавил из себя лорд.

Жена не проронила ни слова. Она медленно подошла к мужу. Он стоял к ней спиной, всего в двух шагах от окна.

— И тебе это убийство пойдет на пользу. Тогда не будет лишней шумихи и род де Кран снова примут в лоно вашей, трижды проклятой, Церкви. Тогда твое недоразумение, — так Зинат звала Гильдарта, когда хотела, как можно сильнее задеть мужа, — сможет стать лордом.

Руки жены легли на плечи мужчины. Она впилась в них, словно ястреб схватил беспомощную добычу. Оставалось только навалиться вперед, немного подтолкнуть. Мать в отчаянии готова на любые поступки. И Зинат не исключение. Кто знает, как повлияла бы преждевременная смерть лорда де Кран на судьбу Лоэринга, но этого не случилось. Послышались жалобные всхлипывания. Уолес плакал, закрыв лицо руками.