Пока приключенцы жадно пили набранную северянином воду, столпившись у колодца, орк внезапно заорал.

— Го-о-ор-г! Она ожить. Ожить.

— Кх-кх-х, — волшебник поперхнулся и облил себя водой. — Осел! — от очередного ступора зеленоватого спасла только лежащая на его руках девушка.

Шалилун спешно опустил ее на остывший песок, облокотив о каменный край колодца. Гуля пыталась рассмотреть присутствующих. Она тряслась от страха, так как все еще не могла поверить, что опасность миновала.

— Спокойно. Спокойно, — Эразм, кряхтя, опустился на колено. — Эти негодяи мертвы. Мы спасли тебя по поручению матери… как ее там?

— Джабра, — помогла Шахриет.

— Ага, точно. Имя, конечно… Ну, ты как себя чувствуешь?

— Я…я… в порядке… Хочу домой…

— Шалилун тебя защищать, — орк ударил кулаком в грудь. — Не бояться, красивая.

— Цыц. Ну-ка помолчи, защитник, — шикнул Брюзгливый. — Скажи, ты видела тут кого-нибудь из города? Может быть столяра или других пропавших?

— Н-н-нет, — Гуля посмотрела на волшебника. Тревога в ее глазах постепенно угасала. — Они убили всех местных… — слезы покатились по щекам. — Превратили всю стоянку в рычащих чудовищ… — девушка закрыла лицо руками и зарыдала.

Шахриет принялась ее утешать, бережно поглаживая по спине. Орк оказался тут как тут. Уселся рядом, словно верный пес. Сжал в ладонях хрупкую ручку Гули и мирно ждал. Маг в этот раз ему не мешал. Он вовсе охладел к спасенной. Конечно, ее еще стоило опросить о том, что она видела, но раз городских тут нет, то вряд ли удастся связать пропажи людей и психов из какой-то некромантской секты.

Отведя душу, Эфит удостоверился, что его тело больше не дымит. Магические ожоги, которые являлись следствием его способностей, обычно полностью затягивались через несколько дней. Поэтому он никогда не снимал одежду полностью.

Элементальная энергия витала всюду. Природные стихии давали жизнь и так же легко могли забрать ее. Огонь и вода, воздух и земля, лед и электричество — все это пронизывает мир насквозь, наполняя его созиданием и разрушением. На первый взгляд стихии беснуются в непостижимом хаосе, подавляя или наполняя друг друга. Но в действительности, этот хаос, порождённый их противоположностью и борьбой, и есть тот самый порядок, позволяющий природе существовать. Стихии — одно целое. Их единство — в их противоположности.

Без воды и земли не может существовать дерево, которое в результате попадания молнии кормит огонь. Воздух испаряет воду и проливает ее дождем, чтобы погасить пламя, но он же питает пожары, и даже множит их раздувая ветром. Один не может существовать без другого. Таков порядок вещей. Исключи из цепочки что-то одно, и она измениться до неузнаваемости, и перед нами предстанет совершенно иной мир.

В древности существовали индивидуумы, отмеченные стихиями. Сведений о них практически не сохранилось. Их истребили соплеменники задолго до того, как имперцы изобрели слово «легион». Ученые считают, что эльфы все еще хранят знания о тех забытых временах, но их лесные города так и не покорились Тамору. Те поселения, что удалось захватить, сгорели в огне, устроенном жителями.

Эти одаренные существа имели способность пропускать через собственное тело элементальные материи. В древности полагали, что эти «проводники стихий» одержимы джинами — злыми духами. Поэтому они владели магией, а тела их уродовало влияние джина. Их так и называли — «одержимые» или по ашахитски — «девонами».

Множество магов желали получить хотя бы одного девона для опытов и изучения, но рождались они редко и еще реже доживали до совершеннолетия. Проблема заключалась не только в безжалостных соплеменниках, но и в том, что, проходя через тело, энергия ранила. Жгла кожу, оставляя на ней магические ожоги. Немногие могли вытерпеть такое. Кто-то умирал от того, что не смог научиться контролировать силы, другие перебарщивали с нагрузкой, а третьи и вовсе сходили с ума.

Эразм не особенно интересовался выродками. Различные чародеи и ведьмы вызывали у него скорее отвращение, чем интерес. Использовать материю стихий он умел, а в изучении девон не видел для себя пользы. Мало кто из них мог на равных тягаться с опытным волшебником. Жить вечно они не умели, да и вообще ничего толком не умели, кроме как владеть силой одной из стихий. Ну рождаются редко, и что с того? Бывает и теленок с двумя головами родится. Что-то никто не спешит его изучать.

Это он и сказал Эфиту, когда они возвращались в Муфтарак. Само собой, ветеран не поверил, но тревожность прошла. Страж решил, что отныне будет к лорду Пифарей несколько ближе. Пусть он и искуснее в магии, но сталь и реакция редко подводят. Нужно лишь ударить первым.

Ничего особенно интересного Гуля не поведала. Когда девушка, наконец, перестала трястись и заикаться, то рассказала о том, что страшная женщина в черном балахоне усыпила ее какой-то магией, а потом она очнулась в подвале, связанная среди пленных бедуинов. Через несколько часов стала свидетелем их планомерного умерщвления с помощью страшного ритуала. Но и тут без подробностей. От переживаемого ужаса Гуля то и дело теряла сознание.

Обратный путь занял вдвое меньше времени. Приключенцы воспользовались верблюдами, бродившими на стоянке, и добрались до города поздней ночью. Шалилун настаивал, что отведет Гулю к матери сам, но Ослябя, вместо того чтобы остаться с Шахриет, поплелся с ним.