Шрифт:
Вздрагиваю и на несколько секунд прикрываю глаза.
— Прекрати кричать, Мирон.
— Не смей прятать глаза! — давит на меня Савельев, не думая сбавлять обороты. — Чем, блядь, я тебе не угодил? Хочу услышать три аргумента, чем этот ферзь лучше. Давай, Тихая, накидывай.
— Не буду я тебе ничего накидывать! — сейчас я не просто давлюсь злостью. Меня сражает самая настоящая, неконтролируемая ярость. И я с ней не справляюсь.
Со всей силы пихаю Савельева в грудь, но он не сдвигается ни на сантиметр. Второй толчок. Третий. Четвертый. И так до тех пор, пока Мир не делает шаг назад, отступая. Не теряя ни минуты, спрыгиваю со стола и выбегаю из кабинета.
— Тихая… Да блядь… Стой… — прилетает мне в спину, но я успеваю прошмыгнуть за дверь.
________________________
* Начерталка — начертательная геометрия.
Глава 13
«Не смотреть, не растворяться, не чувствовать…»
Аня Т.
_______________________
Едва я выбегаю в коридор университета, глаза наполняются влагой, и сдерживать слезы становится невозможно. Сделав прерывистый вздох, сжимаю губы в узкую линию и принимаюсь смахивать соленые капли, которые безостановочно катились по щекам и капали на сарафан, рукавом белоснежной рубашки.
В ушах стоит шум, перед глазами — черные пятна мигают. Пытаюсь отдышаться, взять себя в руки, но сейчас я не способна управлять собой. Мне срочно нужно выплеснуть эмоции, иначе умру от их передозировки.
— Аня, почему ты плачешь? Он тебя обидел? — слышу голос Марии и падаю в ее объятия. — Ты только скажи, и я надеру задницу этой сволочи, — крепко обнимая, Маша гладит меня по спине, голове, нежно нашептывая: «Ань… Тихая… Ну, ты чего… Все хорошо… Ш-ш-ш…»
Глотая слезы и игнорируя желание Маши успокоить меня, отталкиваю подругу и бегу в туалет. Закрываюсь в кабинке. Повесив сумку на крючок, падаю на крышку унитаза и роняю лицо в ладони, громко всхлипывая.
Мне плохо. Мне больно. Мне страшно.
Я никогда не сталкивалась с такими сильными эмоциями. Я никогда не испытывала того, что ощущаю рядом с Мироном. А он… Наглый манипулятор. Беспринципный. Беспощадный. Пользуется моей слабостью, бросает в пучину отчаяния, не думает о последствиях.
Вдох-выдох… Вдох-выдох…
— Аня! — в кабинку громко постучали. А если быть точнее, тарабанили с такой силой, что на ней скоро появятся вмятины. — Аня, ты здесь? — слышу обеспокоенный голос Марии.
Промокнув последние слезинки туалетной бумагой, издаю хриплый писк.
— А где же мне еще быть…
— Выйдешь?
Игнорируя головную боль, затихаю. Слезы к моменту появления подруги почти остановились. Дыхание замедлилось и стало более глубоким, размеренным.
— Ты одна? — спрашиваю, прежде чем дернуть щеколду.
— Одна.
Выйдя из кабинки, одергиваю сарафан и обмениваюсь с Машей грустной улыбкой.
Она здесь, чтобы меня поддержать. Она здесь, потому как волнуется. Она здесь, потому что готова заступиться за меня в любой момент. Это настоящая дружба?
Не говоря ни слова, Мария берет меня за руку и подводит к раковине, включая холодную воду. И пока я, склонившись, освежала лицо, подруга достала из сумочки бумажные салфетки и косметичку.
— Я могу тебе чем-нибудь помочь? — сочувственно спрашивает Маша.
Помочь? Навряд ли! Сейчас мне хочется оказаться как можно дальше от университета, от Мирона и от этого города. Но к сожалению, такой возможности нет. И единственное, на что я в этот момент способна, так это сбежать с пары и спрятаться, например, в городской библиотеке. Только чтение способно отвлечь меня от проблем хотя бы на пару часов.
Я должна сама разобраться со всем, привести голову в порядок, определиться с чувствами и дать им настоящую, рациональную оценку. Именно так поступают взрослые люди.
— Маш, я решила не ходить на пару. Можешь меня как-нибудь прикрыть?
— Конечно! Что за вопросы! — перекинув волосы за спину, Маша принялась аккуратно наносить пудру на мое лицо, скрывая красноту. — Ань, не забывай, что я всегда тебя поддержу и не брошу в беде. Но… — делая паузу, Мартынова отводит взгляд и принимается кусать губы. — Если… Если все дело в Мироне, то…
— Не говори о нем! — тут же пресекаю и шиплю, будто пытаюсь стерпеть ожог.
— Хорошо… Хорошо… Ты главное — успокойся.
После звонка еще какое-то время стою в туалете, ожидая, пока все студенты разойдутся по аудиториям, освобождая коридор. И только потом осмеливаюсь выйти из сомнительного укрытия, предварительно оценив обстановку сквозь маленькую щель.
Никого. Пусто. Пора…
Выскочив, несусь без оглядки к эвакуационному выходу. Страх оказаться пойманной вызывает большой приток адреналина. Чувствую, как шальная кровь на бешеной скорости носится по венам, подстегивая.