Вспоминая слова Мирона, мурашки пробежали вдоль позвоночника, заставляя поежиться. Если Савельеву хватило наглости прийти ко мне ночью под окна и вызволить на улицу, то что ему помешает явиться ко мне в дом?

А родители уже несколько дней со мной не разговаривают. В среду мама, вернувшись после собеседования, отвезла меня в церковь, где я должна была, стоя около иконы и держа в руках свечку, несколько часом молиться, исповедуясь перед Богом. Но у входа в церковь меня на слезы пробило. Я громко плакала и чуть ли не на коленях умоляла маму не делать этого, обещала исправиться и больше не повторять совершенных ошибок. На мои вопли пришел батюшка и, трижды окрестив меня, отправил домой.

Думаю, я смогла извлечь хороший урок из этого и впредь не решусь обманывать родителей. Осталось разобраться с Мироном. Точнее… С Мироном и чувствами к нему.

«Обещаю до этого времени тебя не трогать…»

Хотя нужно отдать ему должное — Савельев за эту неделю даже на метр ко мне не приблизился. Но если я думала, что мне станет легче… Ох, как же я была неправа…

Все то время, что Мирон не проявлял ко мне интерес, он проводил время в компании кудрявой Жозефины. На каждой перемене они мило общались, громко смеялись, флиртовали. А когда Жози, прижавшись к Мирону, обвивает его шею руками и целует в нос, меня и вовсе пристреливает ядовитыми стрелами. На поражение. Мне хотелось оторвать от себя тот мерзкий кусок плоти, который так неприятно жжет.

Я старалась на них не смотреть, не замечать, но все равно в ущерб себе ловила глазами Мирона. Пару раз, когда Жози сидела у него на коленях, мы с Савельевым сталкивались взглядами. На его лице — равнодушие. На моем — растерянность.

И я никак не могу разгадать Мира. Не могу понять его действий. Почему он проводит время с Жози, а ночью приходит ко мне? Почему смотрит на меня слишком плотоядно, а ее обнимает… Что это? Этому есть какое-то научное объяснение? Двойная игра? Или очередная диверсия?

Вопросы, вопросы, вопросы… И ни одного ответа.

— Мир, приедешь сегодня ко мне? — в один из дней слышу игривый голосок Жозефины и будто умираю. Резко сменив маршрут, пытаюсь потушить в себе восставшую злость. Хотелось взять огнетушитель и избавиться от этого яростного пламени.

Почему меня это так задевает? Почему полосует, словно когтями по живой плоти?

И вчера, разглядывая фотографию Мирона в телефоне, поняла одно — я хочу, чтобы мы могли также свободно общаться. Без языкового барьера, без смущения, свободно и открыто.

Я хочу, чтобы он меня обнимал…

Это нормально? Нормально ли хотеть того, что недопустимо?

— Тихая, ты тут? — выдергивает меня из раздумий Мария. — Ты чего в трубку молчишь? На футбол все же идем?

— Да идем, идем, — соглашаюсь, зная, что Мартынова от меня не отстанет.

— Класс! Круто! Ю-ю-ху-у! — закричала в трубку подруга. — Даша и Лоллка тоже подтянутся. Но будь готова, Островская будет размахивать камерой на телефоне, пока по завершении матча стадион не окажется пустым.

— Мужественно выдержу все трудности, — выдавливая нервный смешок, кладу трубку.

Сделав глоток уже холодного чая, морщусь и громко ставлю кружку обратно на стол, выплескивая часть содержимого на себя.

Что ж, начало дня так себе…

Ненавижу! Как же я ненавижу, когда все идет наперекосяк! Когда все просто переворачивается вверх дном. Не помню, чтобы с переездом хотя бы один день прошел спокойно. То Мирон сбивает меня с толку, то родители устраивают прокачку в виде часовых нотаций или бойкота.

Переодевшись, перемещаюсь в гостиную и застаю папу за газетой. Он, сидя в кресле, читает утренние новости и что-то бормочет себе под нос. Собравшись с духом, осмеливаюсь отпроситься на футбол. Правда, моего рвения отец не оценил. Но после слов, что сам ректор и администрация города примет участие в этом мероприятии, родители все же подписали «вольную» на пару часов.

Пять пар я просидела как на иголках. А все потому, что ни разу не пересеклась с Мироном. И самое ужасное знаете что? Жози я тоже не видела. Если Мир, уверена, готовится к игре, то где его кудрявая спутница? Или…

Нет!

Тошнота подкатила к горлу, отзываясь неприятными спазмами в животе. Мысль о том, что сейчас они проводят время вдвоем, сразу отметаю.

Мне ли не все равно?

Нет! Нет! Нет!

Мне не все равно!

Так, хватит думать о том, с кем мне не по пути! Пусть Мир встречается, с кем захочет! Его выбор. Его право.

— Ну что, девочки, вы готовы? Это будет жарко! Наши мальчики снова заведут толпу! — радостно кричит Лолла, как только мы собираемся у ворот стадиона. — Идемте же, ну, скорее! Я заняла нам лакомые места! Первый ряд, прямо по центру.