— Анна, что с тобой происходит? Ты сильно изменилась в последнее время, — продолжает допытываться папа. — Может, у тебя какие-то проблемы?

Но если отец пытается хоть как-то контролировать ситуацию, то маму же рвало на части. У нее стоп-кран редко срабатывает. Как правило, это бывает, когда она просто выдыхается от жестких монологов, которыми заходится на несколько часов.

— В общем, слушай сюда… — шипит мама будто ядовитая змея. — Вечером к нам приходят Албанцевы. И не дай бог ты выкинешь что-то подобное, клянусь, Анна, я завтра же отправлю тебя под венец, поняла меня? — пыхтя от злости, больно сжимает мои плечи. Уверена, что от ее пальцев на коже останутся синяки. — Я спрашиваю, ты меня поняла?

Киваю, задыхаясь от слез и безысходности. А разве у меня есть другой выбор? Даже если я выступлю с протестом, это ничего не изменит. Родители все уже решили и с выбранного маршрута не свернут — будут идти до конца. Отбиваться здесь просто бесполезно. Да и у меня нет сил сопротивляться этому натиску, потому что знаю: я все равно проиграю.

Но тут ведь вопрос в другом: как мне жить с выбором и решением родителей? Почему, стоит тебе расправить крылья, кто-то вдруг решил, что имеет право их обрубать?

— Дочка, хватит так убиваться. Мы же не со зла, — не знаю, то ли отец пытается сгладить углы, то ли играет на моих чувствах. — Ты просто пока не осознаешь, какая удача нам подвернулась. И злиться — это нормально. Потом поймешь, что все было ради тебя. Поэтому предлагаю успокоиться и спокойно пообедать. Там бабушка тебе столько закруток передала, — обнимая меня, гладит по голове, как будто и не было этого убийственного скандала.

А я больше не выдерживаю такого хлесткого лицемерия и просто захожусь в истерике. Плачу навзрыд, уткнувшись отцу в грудь. После этого фееричного концерта, похожего на самую масштабную утопию, не знаю, где найти силы, чтобы заново настроить внутренний баланс. Сейчас же мне хочется только одного — громко кричать, заглушая боль, и послать всех к черту.

Но как известно, черная полоса порой вытесняет белую. И если я думала, что на этом мои мучения закончились хотя бы на сутки, то я глубоко заблуждалась…

После обеда, который прошел в полной тишине, мы принялись колдовать на кухне, чтобы «приворожить» местного Рокфеллера. Я смазывала коржи творожным кремом, а папа в этот момент фаршировал рыбу. Но что делала мама последние полчаса? Большой вопрос.

Сердце почувствовало неладное. Отложив лопатку в сторону, снимаю фартук и иду узнать, все ли в порядке. Но какого было мое удивление, когда, обойдя все комнаты, кроме своей спальни, маму я так и не нашла.

Господи, неужели она…

Зачерпнув в легкие кислород, толкаю дверь и застываю в диком ужасе — мама обыскивает мою комнату, а около кровати я вижу растрепанный букет пионов.

— Глазам своим не верю… Да как же так?

В сильном потрясении и глубоком разочаровании закрываю рот ладонью, не в силах принять действительность. Наблюдая за тем, как мама с каким-то остервенением выбрасывает мои вещи из шкафа, понимаю, что своей жизнью я никак не управляю. Но всему же должен быть предел, рамки дозволенного! Однако сегодня родители переплюнули их все.

— У тебя есть ровно минута, чтобы во всем сознаться. Но учти, если почувствую хотя бы каплю лжи, живого от тебя места не оставлю! — хлестко бьет словами мама.

А у меня нет сил на то, чтобы бороться с ней, поэтому я просто закрываю на все глаза.

С самого детства родители вбивали мне в голову, что каждое их действие направлено в первую очередь на благополучие ребенка, а по факту — они просто медленно ломали меня. И теперь я потеряла все, что имела. Потеряла свободу. Веру в семью. А самое страшное — я потеряла себя. Они растоптали мое доверие, чувства, будущее.

— Что ты хочешь знать? От кого цветы? Кто был в доме в ваше отсутствие? — спрашиваю спокойно, собирая остатки самообладания. — Задай этот вопрос в присутствии Албанцевых, хорошо?

— Так это был Плутос? — тут же попадается на мою уловку мама. — Анна, но учти, — больно схватив меня за локоть и прижав к стене, на два тона понижает голос, — если обманешь, я не стану любезничать. Еще один поступок, который будет идти вразрез с нашими правилами, и мы с отцом очень… очень сильно разозлимся. Заберем у тебя телефон, запретим общаться с новыми подругами или отправим на перевоспитание в дом милосердия к святой Матильде. Она-то быстро избавит тебя от лукавого!

С вызовом глядя матери в глаза, никак не реагирую на ее выкрики. Знаю же, что любое слово или действие оборачивается против меня. Всегда. И этот замкнутый круг никак не разорвать, потому как нити марионетки намертво въелись в мою плоть, переплетаясь с венами. Да и в оправдание больше нечего сказать. Я просто устала и хочу побыть одна.

Как только мама ушла, громко хлопнув дверью, достаю телефон, который по счастливой случайности ей не удалось найти во время обыска, и пишу Мирону сообщение: