По щеке Алейши сбежала одна-единственная слеза, которую девушка не стала смахивать, чтобы не привлекать внимание. Мукеш все замечал, ведь он воспитал трех девочек-подростков, каждая хоть раз в жизни проделывала этот трюк, который мог быть реакцией на концовку фильма «Эта прекрасная жизнь» (самый печальный в мире фильм) или если по дороге из школы кто-то дал им оплеху из-за цвета кожи, а девочки делали вид, что их это не трогает и что винить некого.

– Простите, Алейша, я думаю, что это их способ почтить его память. – Мукеш вернул телефон.

Алейша, как одержимая, прокручивала изображения на экране, коснулась нескольких значков и начала печатать. Мукеш забеспокоился, что она пишет людям ужасные письма. Поймут ли они ее? Простят?

– Мой отец поместил фотографию малютки-Эйдана на аватарку своего профиля в Фейсбуке. Он не размещал никого из нас в Фейсбуке с тех пор, как женился во второй раз. А теперь решил почтить память мертвого ребенка?

Мукеш заметил, что Алейша чеканила слова, ее привычный тон испарился.

– Алейша, мне кажется, вам надо оградить себя от интернета. Пожалуйста, хотя бы на время.

Алейша посмотрела ему в глаза впервые с тех пор, как он начал говорить о «Жене путешественника во времени». Лицо девушки скривилось, она потерла глаза и сделала три глубоких вдоха.

– Вы правы, – сказала она, наконец, переворачивая телефон экраном вниз.

Мукеш кивнул – да, он был прав.

Некоторое время они сидели одни в тишине, забившись в угол библиотеки. Мукеш огляделся, сегодня было тихо, хотя обычно здесь бывают люди, маленькое сообщество, частью которого он себя ощущал.

Он перешел в другую часть библиотеки, желая дать Алейше немного пространства, но не уходя слишком далеко. Мукеш открыл «Возлюбленную», хотя уже закончил книгу, но не хотел просить новый роман, чтобы не оказывать на Алейшу давление.

Он листал страницы, где Денвер составляла план, как вырваться за пределы дома номер 124. Денвер, которая не покидала жилище двенадцать лет; Денвер, которая испытывала страх перед внешним миром – она отправилась за помощью, преодолела свои страхи, и тридцать женщин общины явились, чтобы помочь девушке.

Мукеш вновь обвел взглядом библиотеку. В каком-то смысле шаги, которые привели его сюда, были для Мукеша шансом попросить о помощи и обратиться к сообществу. Он, конечно, не просидел в доме двенадцать лет, но за долгое время не прочел ни одной книги, и никогда не переступал порога библиотеки, вплоть до нынешнего лета. Он вспомнил о листовках, напечатанный на них лозунг отпечатался в его мозгу: «Спасите наши библиотеки». Наина всегда говорила о том, как печально, если библиотеки исчезнут. Он думал о тех вещах, которые, благодаря этому месту, стали для него важны: о мудрости книжных персонажей, о знакомых лицах, улыбающихся ему, когда он входил, об Алейше, советующей, направляющей его, о том, что теперь он способен общаться с Прией, видеть, как она вырастает в читателя… Эта библиотека стала для него много значить. Она ощущалась домом. А любое место – это люди. Так всегда говорила Наина о мандире. И Алейша часто повторяла, что библиотека много значила для Эйдана…

Его вдруг осенила мысль, словно гром среди ясного неба, может, его вдохновил мудрый Аттикус Финч. Он вытолкнул себя из кресла и потопал к стойке регистрации.

– Алейша, – сказал он тихим голосом. Библиотека по-прежнему была пуста, но мысленно Мукеш представил всех вымышленных персонажей и живых людей, кого он здесь встретил за лето.

– Да? – резко отозвалась она, и было видно, что она тут же пожалела об этом тоне. – Да, – повторила она, на этот раз мягче.

– Вы знаете про это? – Он поднял со стола буклет «Спасите наши библиотеки».

– И?

– Как мы собираемся спасти наши библиотеки, если не просим о помощи?

– Ну, мистер Патель, именно об этом здесь и написано.

– Ладно, пусть так, но… вы помните о том, как Денвер попросила общину о помощи? Что если мы тоже обратимся за помощью к местной общественности? Потому что эта библиотека… она мне очень помогла, сделала смелее, дала друзей. А я только один человек из многих.

– Извините, я не понимаю. – Лицо Алейши ничего не выражало.

– Когда я сижу здесь в тишине, вместе с остальными, я не чувствую себя так одиноко, как дома, в окружении родных, которые постоянно меня обсуждают. Это приятно и успокаивающе – видеть одних и тех же людей каждую неделю. Для меня очень важно, что есть люди, которые со мной заодно. Я получил это, потому что вышел из дома, из зоны комфорта, точь-в-точь как Денвер… и вот я здесь, в библиотеке… в месте, которое мне помогает. И вы всегда упоминали, что Эйдан тоже любил библиотеку. Что ему здесь нравилось?

– Умиротворение. Думаю, он находил ее умиротворяющей. Здесь он мог побыть в одиночестве. Но Эйдан не приходил сюда уже много лет, разве только иногда, чтобы время от времени приглядывать за мной. Он был так занят.

– Да, понимаю. Очень многие приходят сюда за покоем или чтобы найти друзей. Что бы он чувствовал, если бы библиотеки закрыли?

Алейша пожала плечами.

– Он был бы рад, если бы муниципалитет закрыл это заведение?

Алейша опять пожала плечами.

– Я думаю, не был бы. Да и вы тоже.