– Моя мама говорит: «Никогда не приходи в чужой дом с пустыми руками!», – сказал Зак.

Мукеш захлопал в ладоши.

– Ты хороший мальчик!

Без Алейши Зак чувствовал себя в доме Мукеша не в своей тарелке. Он то и дело спрашивал у Мукеша разрешения сделать то или это. Звучало это так:

– Мистер Патель, можно мне взять эти тарелки под «Доритос»?

Мукеш одобрительно кивал.

– Мистер Патель, можно мне стакан воды?

Мукеш кивал.

А потом:

– Мистер Патель, можно воспользоваться вашим туалетом?

Мукеш сказал:

– Конечно, Зак. Знай, мой дом теперь и твой дом. Делай все, что тебе нужно.

Зак широко улыбнулся, но продолжал ходить по дому с опаской, как будто не хотел оставлять после себя никаких следов. Мукеш, посмеиваясь, стал лущить в миску горох для качори[54], пока не появился Джаеш и не попытался использовать деда с миской в качестве гимнастической стенки.

Следующим прибыл Нихил, нагруженный овощами из магазина, но только он появился в дверях, как был тотчас призван Рохини.

– Нихил, ты нам нужен, иди сюда.

Нихил нехотя вошел; в руке у Рохини был блокнот.

– Значит, так, – властно произнесла она. – Привезешь завтра утром еще кое-какие ингредиенты, чтобы я смогла их поджарить перед нашим уходом. Тетя Нилакши сказала, что я могу использовать ее скороварку. – Произнося имя Нилакши, она посмотрела на своего отца и улыбнулась. Мукеш вернул улыбку, кивая сквозь боль, потому что Джая начала колотить его своими крохотными кулачками.

– Джая, не обижай дедушку, – пожурила ее Рохини. – Играй спокойно. – Та подчинилась, но только на секунду, пока тетя не отвернулась.

Посреди суматохи в гостиной Мукеш заметил Прию, приткнувшуюся в уголке с книгой в руке. Ему удалось освободиться от Джаи и Джаеша и подойти с миской гороха к ней.

Приблизившись, Мукеш увидел, что она читает по второму разу «Маленьких женщин».

– Детка, ты уже это читала.

Прия кивнула.

– Я знаю, но эта книга напоминает мне о бабушке. Я словно слышу ее голос. Кроме того, дедушка, бабуля всегда говорила мне, что иногда, когда книга тебе по-настоящему нравится, нужно прочесть ее снова! Пережить то, что ты полюбил, и прояснить то, что упустил в первый раз. Книги меняются по мере того, как меняется их читатель. Так говорила бабушка.

Мукеш согласно кивнул. Он понимал.

Зак вручил Мукешу кружку с чаем и спросил Прию, не хочет ли она тоже. На заднем плане Рохини сказала: «Она не пьет чай», но Прия промолвила: «Я бы выпила одну, будьте добры, Зак», так что он протянул ей кружку.

Прия улыбнулась, отложила книгу и обняла кружку обеими руками, потом посмотрела на мать и шаловливо высунула язык.

Мукеш побрел к своему стулу и сел, обводя глазами гостиную, полную жизни, за пределами которой бегали взад и вперед по коридору близнецы. Так много людей не бывало в его доме со времен смерти Наины.

Он подумал об Алейше и Лейле в их безмолвном доме.

Часть девятая. «Достойный жених». Викрам Сет

Глава 38. Алейша

– Алейша, ты выглядишь измученной.

– Наверное.

– Послушай, почему бы тебе не вздремнуть чуток перед работой? – спросила Рэйчел, кладя руку ей на плечо.

– Да, может быть. – Алейше ничего так не хотелось, как погрузиться в постель и никогда не вставать, но ее мысли вернулись к маме, которая занималась именно этим в последние сутки. Да что там сутки, она делала это годами. – Дай мне только посмотреть, как она…

– Мам, – прошептала Алейша, просовывая голову в дверь. – Здесь остаются дядя Джереми и Рэйчел, я хочу немного поспать, хорошо? Они собираются пообедать в саду. Сегодня прекрасный день, не хочешь к ним присоединиться? – Она старалась говорить как можно тише.

Лейла сидела на кровати, уставившись в стену.

– Я в порядке, – сказала она. – Иди, поспи.

– Как она? – Дядя Джереми стоял прямо за дверью.

– Она не хочет выходить. Честное слово, нет смысла уговаривать.

– Нет, моя девочка, смысл есть. – Дядя Джереми вошел в комнату. – Лейла, как ты себя чувствуешь? За окном славный денек.

На завтра намечались утренние посиделки в библиотеке в память об Эйдане, а она отнюдь не чувствовала себя готовой. Она была измотана. Алейша позволила своим мыслям переключиться, а ногам – повести ее по коридору в комнату Эйдана. Там царило безмолвие. Все оставалось нетронутым. Они не перебирали его вещи, Алейша не могла себя заставить к чему-нибудь прикоснуться. Она подошла к его кровати, безукоризненно заправленной. Несмотря на беспорядок в остальной части комнаты, что было тоже нехарактерно для Эйдана, свою постель брат всегда убирал. Она легла на покрывало, стараясь не оставить следа. Ее голова упала на подушку, а взор привлекла стопка книг возле кровати, теперь покрытая тонким слоем пыли.