– Ну, в таком разе сообщаю тебе: «Председатель» – это вольный перепев подлинной истории моего деда по матери. Если сильно коротко, то история такая. Ноябрь сорок первого. Немцы стоят в тридцати километрах от Мошковца. Практически последний рубеж обороны. Его, помимо прочих, удерживает ещё и комбат Феликс Тушер со своим батальоном. Батальон Феликса героически обороняет высоту над деревней Мышино… – Как-как? – Мария улыбнулась.

– Мышино. Впрочем, понимаю тебя... В этом месте все смеются. Ну, в общем, в деревне Мышино – фрицы, на высоте за лесочком – батальон майора Красной армии товарища Тушера. Пятого декабря сорок первого практически в этом самом месте и начинается то самое, что ты проходила в школе по истории как «контрнаступление советских войск под столицей, разрушившее миф о непобедимости вермахта». Батальон Тушера входит в деревню Мышино... И уж не знаю чем, но только она зацепила Феликса. Обыкновенная деревенька, разорённая войной. Сначала фрицы отстрелялись, потом наши... Фрицы ещё и пограбили, пока там стояли... Короче. В сорок пятом уже полковник Феликс Тушер, Герой Северного Союза Социалистических Республик, сорока шести лет от роду, дембельнувшись из армии, поступает в сельхозакадемию. Оканчивает её с отличием и добивается распределения в деревню Мышино, она же колхоз «Новый путь». Где полковника быстро избирают председателем. Дальше много подробностей, как Тушер восстанавливал разрушенную деревеньку, как поднимал тамошнее сельское хозяйство... Короче. В пятьдесят четвёртом, ввиду значительного прироста населения, Мышино официально делают селом, ещё через пять лет – посёлком сельского типа. Колхоз становится миллионером. Его бессменный председатель, в дополнение к Звезде Героя Союза, получает Звезду Героя Социалистического Труда. Ещё через год в посёлке сельского типа Мышино рождаюсь я.

– А дальше?

– А дальше – будем пока считать, что я с моей роднёй не сошлись характерами.

– Как так?

– Обыкновенно. Ты слышала когда-нибудь песенку: «Просто встретились два одиночества, развели у дороги костёр, а костру разгораться не хочется, вот и весь, вот и весь разговор»? Вот както так.

– Всё равно не понимаю. То есть… прости, я не хотела лезть не в своё дело. Не хочешь – давай сменим тему. Хотя у меня не укладывается в голове, из-за чего можно так разругаться с родными.

– Ну, допустим, я-то с ними точно не ругался. Только они со мной. Впрочем, это совсем другая история.

– Чудеса какие-то. Ты не ругался, они ругались…

– Это жизнь, Мари. Она вообще гораздо разнообразнее, чем рассказывают в школе. Эвон, как тебя перекосило, когда я сказал про Эльзу.

– Слушай, ну вот это в самом деле... Перебор какой-то.

– И ты не можешь себе такого представить.

– Нет, не могу.

– А раз ты не можешь себе это представить, то и быть так – не может. И не должно. Правда ведь?

– Джо... Можно так тебя называть? Я иногда действительно тебя не понимаю. Ты... Ты как будто с Марса ё.нулся.

Он расхохотался. Никого не стесняясь. На весь ресторан.

– Мари, ты гений. Только что ты выдала, пожалуй, самую точную характеристику моей личности. Надо запомнить: «С Марса ё.нулся». Вот уж воистину…

– Ты точно не обиделся? Я честно не хотела... Слушай, а почему ты меня называешь «Мари»? Все меня зовут Машей.

– Не могу объяснить. В тебе есть что-то такое... Ты мне кажешься… не знаю. Порядочнее, что ли, чем большинство людей. Если хочешь – чище. К тому же на Маш, Машек и Манек я в родном колхозе насмотрелся. В принципе, если тебе не нравится, я могу звать тебя Марго.

– Марго? Почему?

– Потому что королева.

– Я? Королева?

– Ну, типа того. Просто ты ещё сама это не вполне понимаешь.

Но, надеюсь, однажды поймёшь. За взаимопонимание!

Одним махом они оба допили медовуху. Джордж посмотрел в пустой стакан, потом на Марию, улыбнулся:

– Ну, будь счастлива. И это... Не стесняйся тратить деньги. Это тоже сложно понять, но ты когда-нибудь поймёшь: они не более чем цветная резаная бумага.

– До свидания…

Нет, а что ещё ему сказать? Разве что…

– Всего тебе хорошего, Джо. Я всё понимаю. Тебя ждёт проститутка Эльза.

Вот дура! Ну вот зачем?! Чего тебе, в самом деле, от него надо?

Живёт, как хочет.

Джордж, однако же, не обиделся. Снова сел за столик напротив Марии. На неё, впрочем, не смотрел. Произнёс опять куда-то в сторону:

– Никто меня не ждёт…– А Эльза?

– Эльза сдаёт мне часть своей квартиры и оказывает сексуальные услуги.

…Что он там говорил про «встретились два одиночества»? Ах да, это про его сложные отношения с роднёй. Такой образ, из популярной песенки.

– И зачем тогда тебе такая жизнь, Джо?

– А ты что предлагаешь – покончить её самоубийством?

– Ну, вот зачем ты так? Я... Ну, я опять как-то не так выразилась. Я не в этом смысле…

– Да я понял. Отвечаю: жить с проституткой Эльзой в Варском мне нравится куда больше, чем жить с роднёй в посёлке Мышино.

– Да, конечно... И вообще, извини, я, наверное, действительно зря взяла ещё медовухи. Я не хотела соваться в твою жизнь.

Ну, вот и всё. Сейчас он точно мило улыбнётся, они попрощаются, скажут друг другу какие-то формальные вежливости...

Почему она так этого не хочет?!

– Джо, раз уж тебя никто не ждёт... Про… проводить меня домой после второго стакана – это шутка была?

– А это на твоё усмотрение. И смотря где ты живёшь.

– На окраине… – грустно выдохнула Мария. – Чуть не на самом краю города.

– Слушай, а мне это нравится. Только пойдём пешком. Вот из принципа.

Городок Варский был хорош тем, что из центра до самой дальней окраины пешком можно было дойти максимум за час. Окраина, где жила Мария, была не самой дальней – до неё было где-то три четверти часа. Это если обычным шагом. Но Мария брякнула, что ей хочется подышать воздухом, потому как медовуха действительно пьяная – поэтому они шли примерно час двадцать.