— Как охотник — он давно порченый, — отмахнулась Ольга. — Постоянно якшается с чёрными силами, с нечистью всякой.

— Это ты о себе?

— И о тебе тоже, — Ольга показала Арине язык и села на переднее сиденье моей машины. Я открыл перед Ариной заднюю дверь, захлопнул её и сел сам за руль, заметно испачканный засохшей кровью. Надо будет в чистку свозить.

Ехали молча. Каждый думал о своём. Лично я о том, что мне за прошедшие сутки спасли жизнь минимум четыре раза, и это как-то перебор. Можно я снова буду спокойно открывать и закрывать проход в Навь, без вот этого всего? Я не фанат доказывать всем и каждому, как мощны мои лапищи.

Проводив Арину до подъезда — она помахала рукой мужу, выглядывающему с балкона — я вернулся в машину. Минуты три мы сидели молча, Ольга курила, я смотрел на огромный сугроб на обочине и на гирлянды в окнах соседних домов. Скоро Новый год. Ёлка, подарки. Но сначала — Дикая Охота.

Сможем ли мы?

— Иди ко мне, — шепнула мне в губы Ольга, целуя меня до умопомрачения, оставляя вкус себя и сигарет.

Но что-то всё ещё было не так.

Будь мы смертными, на этом наша жизнь бы и завершилась — потерявший управление мусоровоз выскочил с соседней улицы, использовал в качестве трамплина трамвайную насыпь, снёс к чертям нашу машину, размазав её по столбу.

— Ты веришь, что это случайность? — спросила Ольга, дрожа в моих объятиях в двух метрах от того, во что превратилась машина. И дрожала она точно не потому, что осталась без куртки.

— Ты думаешь, нас кто-то пытается убить? Но кто мог нас отследить и столь оперативно всё организовать?..

— Я ничего не чувствую, — Ольга покачала головой. — Видимо, случайность. Вызови такси, пожалуйста, я хочу домой. Не хочу давать показания и быть свидетелем.

— Прости, но я тоже разбил телефон сегодня. Придётся потревожить Арину.

Тревожить медиума не пришлось, она сама выскочила к нам, в одном домашнем платье.

— Я уж подумала!.. — выдохнула она, крепко сжимая в объятиях Ольгу. — А с водителем что?

— Мёртв. Возможно, умер ещё до аварии. Вызови мне, пожалуйста, такси, мы оба без телефонов.

— Сейчас, я тоже оставила свой в квартире. Пойдёте ко мне?

— Нет, — покачала головой Ольга. — Хочу в такси и домой. Завтра нас ждёт… тяжёлый день.

Я с беспокойством смотрел на неё. Адреналин весь схлынул, и на откате Ольга превратилась в напуганную и беспомощную девочку.

Арина вернулась через пару минут, уже в пуховике и с телефоном.

Такси для Ольги приехало первым, я усадил её и попросил написать мне в мессенджере, как доберётся. Дождавшись ГИБДД и скорую — зря, Ольга не ошибается — я поднялся к Арине.

— Тихо, ребята уже спят, — Арина пропустила меня на кухню. Мы сели за столом, Арина зажгла свечу и начала теребить в руках подобранную мной перчатку, вылетевшую из мусоровоза. — Властью мне от рожденья данной, в мирах подтверждённой, во мрак погружённой, зову душу первозданной!

Получилось — глаза закатились, Арина легонько начала раскачиваться.

— Кто убил тебя? — спросил я.

— Никто.

— Как ты умер?

— Сердце заболело. Потерял сознание.

— Тебе кто-то приказывал в последние сутки?

— Начальник.

— А вне работы?

— Никто.

— Ты ощущал что-то странное перед смертью?

— Нет.

— У тебя остались незавершённые дела?

— Да, — я подпрыгнул на стуле. Месть?!

— Какие незавершённые дела у тебя остались?

— Сказать дочери, что я очень сильно люблю её.

Я растерялся. Не такого ответа я ожидал…

— По какому номеру звонить твоей дочери? — задал я последний вопрос. Записав номер, я задул свечу, Арина вернулась.

— Увы, он скончался совершенно естественно, — покачал я головой в ответ на её невысказанный вопрос. Про дочь я не стал ничего говорить — зачем это Арине?

— Можно твой телефон, мне позвонить и такси вызвать, — взяв смартфон, я вышел на балкон и набрал номер неизвестной мне девочки. Я страшно боялся, что мне ответит детский голосок. Это было бы совсем дерьмовым окончанием дерьмового дня.

Нет… Девушке явно было за восемнадцать.

— Слушаю?

— Доброй ночи. Простите за столь поздний звонок и за причину его… Ваш отец погиб. Сердечный приступ. Перед смертью он просил передать вам, что очень сильно вас любит, — у меня комок в горле стал. Дважды за день я вынужден сообщать женщинам, что погибли их близкие…

— Я… Отец… Я не видела его лет десять…

— Видимо, он сожалел. Простите, я ничего не могу сказать, я вообще не знал его, просто нечаянно оказался рядом.