— А кто же мой отец?!

Кая обнаружила конюшню и оказалась потеряна для мира. Я остался один в роскошных покоях, которые нам выделил мой отец. Это так странно, я никак не могу поверить. А Кая, действительно, будто и не сомневалась.

Я встал с дивана и подошёл к окну. Там как раз виден парк, Кая на белом жеребце и сопровождающий на сером. Невесту сына хозяина слуги одну не оставят.

Я коснулся пальцами стекла. Холод немного отрезвлял.

Я спас Каю. Я сумел справиться с болью и страхом Нави, оказывается, это просто кровь отца так реагирует. Смогу ли я вернуться в Явь — ну Карачун уверен, что да, но отец просил задержаться на торжественный обед, и я пока не рискнул попробовать сходить туда-сюда.

Через месяц-другой станет ясно, решили ли мы проблему Логинова. Но если и нет — теперь мы сумеем разобраться с ним с лёгкостью.

Всё? Почему я чувствую себя таким разбитым и несчастным?

Можно возвращаться, я всё равно не хочу оставаться в Нави, невзирая на свою возросшую мощь. Мне не это надо… Кая пойдёт со мной с радостью, я уверен.

Осталась лишь одна загадка.

Я вытащил пластинку, которую выбросил Логинов в мусорное ведро мужского туалета на аукционе.

Рисунок изменился, теперь вместо двух кулаков две открытые ладони — побольше и поменьше — прижимались друг к другу. Я разгадал тайну артефакта. В ту ночь, когда началась вся эта безумная история, мы с Каей схватились за артефакт одновременно, чем его активировали. Мы подрались, Кая меня ударила, я её ненавидел — и на нас посыпались неприятности. Чем больше зла я желал ей, тем больше у меня появлялось проблем. А потом я спас ей жизнь — и ситуация изменилась. И вот теперь мы вместе.

Единственное, что меня отныне смущало — это навсегда? Теперь любая наша размолвка будет сопровождаться катаклизмами для виновного? Это, конечно, радикальный способ свести людей, но не очень приятный. Кае я пока не стал рассказывать. Надо в какой-то более подходящий момент.

Кая всё ещё скакала. Я не смог не улыбнуться, глядя на неё. Всю грусть как рукой сняло. Она классная, дерзкая, сильная, необычная. У нас будет прекрасный тандем.

Всё ещё любуясь, я попытался сесть на подоконник, чтоб лучше видеть, зацепился головой за обережную гирлянду, дёрнул штору — и всё это великолепие рухнуло на пол, чудом не уронив мне на голову карниз. Мда, приехал в гости сыночек, разнёс половину дворца…

Подтащив стул, я установил обратно карниз со шторой, обнаружив, что карниз плохо держался, потому что в отверстии в стене что-то лежит… что-то, чего там быть не должно. Вытащив небольшую круглую шкатулку, я с любопытством открыл её. Внутри лежал знакомый мне артефактик для изгнания духа мёртвого, только необычайно мощный. Зачем он здесь? Просто так работать в пассивном режиме он не станет. Кто же мог здесь его спрятать и с какими целями? Оставлять артефакт я не стал, сунул в рюкзак, решив позже подумать над этой загадкой.

Вернувшись к гирлянде, я принялся развешивать её обратно на окно. Настоящая обережная гирлянда — целое произведение искусства. Это множество символов, уберегающих жителей дома от бед, боли, горя, голода и так далее, искусно вырезанных из дерева, выкованных из железа, сплетённых из бересты, войлока и сушёных трав.

Рассматривая отдельные элементы гирлянды, я думал о том, как же резко изменилась моя жизнь. Прошлый Новый год я отмечал с Киром. И не в баре, а в убежище бирюка, который вынырнул из Нави и повадился похищать людей из близлежащих деревень. Активизировалась нечисть непосредственно под Новый год, и так уж вышло, что именно в полночь мы его и настигли. Апофеоз праздника, так сказать.

Экземпляр оказался огромным, метра два с половиной, ещё и устойчивый к чарам, а пули не пробивали шкуру, и Киру пришлось буквально настрогать его на куски клинком. И вот мы шли потом двенадцать километров до брошенной машины, в крови, грязи, и в драной одежде.

Как встретишь Новый год… Отчасти так и вышло, надо сказать. Год вышел сложным — то и дело мы сталкивались с новой нечистью, как-то ворвавшийся через портал здухач чуть не убил Арину. Хорошо, Кир присутствовал и мгновенно расправился с тварью.

Нет, хорошего тоже произошло немало. Летом ездили на море. Я оплатил путёвки всем, Оле с сыном и свекровью, Арине с мужем и детьми, Камилле с сыном и мамой. Киру тоже, но в последний момент он не смог поехать. Дети целыми днями не вылезали с батутов и бассейнов, мы купались, загорали. Но даже на море не обошлось без проблем, и две ночи мы с Ольгой просидели в засаде, карауля необычайно свирепую кошмарницу, питающуюся светлыми мыслями, и откормившуюся на курорте до невероятных размеров.

Ещё я участвовал в качестве приглашённого лектора на семинарах охотников. Туда меня затащил Кир. Конечно, никаких откровений я произнести не мог — клятва, данная мной при инициации, не позволяет мне посвящать смертных в дела колдунов, но я мог отвечать на вопросы и рассказывать о том, чему они сами были свидетелями. Да, факт, как колдун, я поступал не особо правильно, но как друг и товарищ Кира, который не раз рисковал ради меня жизнью, я не замечал никакого лицемерия в своих действиях. Зато, вполне вероятно, я этим спас кому-то жизнь, а может и не одну.

Нет, всё равно хороший вышел год. Я повесил последнюю фигурку гирлянды и снова залюбовался Каей, пытающейся удержаться на гарцующем жеребце.

К обеду Кая вернулась — растрёпанная, взъерошенная, раскрасневшаяся. Не волчица, а воробушек.

— Ого! — Кая выскочила в гостиную, неся из своей спальни платье в прозрачном футляре. — Ян, я не надену…

— Наденешь, — отозвался я, показывая в таком же точно футляре костюм для себя. — Это не я тебя унижаю своим богатством, а мой отец хочет обеспечить всем комфорт. Расслабься, мы познакомимся, пообщаемся и вернёмся в Явь. А там будем решать — хочешь, продадим всё, что у меня есть, отдадим на благотворительность и начнём зарабатывать с нуля вместе.