Утром неожиданно выглянуло солнце. Хозяйственный двор, куда выходили окна комнатки, чудесно преобразился: в глаза бросились нарядные горшки с цветами, расставленные вдоль стен, заиграли бликами витражные вставки окон, заблестел искорками серый унылый камень. Небо без туч оказалось прозрачно голубым и глубоким.

Проснувшись, Юлька почувствовала себя легко и спокойно. Вчерашний страх ушел, рассеялся дурным сном, но неприятные воспоминания о храме Рыси все еще не давали ей покоя. Идти туда повторно ей категорически не хотелось.

Настя нежилась в постели и призывно смотрела на Сашу, потягиваясь, запуская руки в волосы и поглядывая на него из-под длинных ресниц. Он осторожно улыбнулся ей, глазами показывая на остальных, но было в его движениях нечто такое, что Юлька уловила его ответ. Острая обида, зависть и ревность больно укололи ее. «Вот назло не уйду! Обойдутся!» – подумалось ей.– Может, их еще в отдельную комнату выселить, парочку семейную?»

Вставать не хотелось, но и валяться в постели казалось ей неуважением к мужчинам, взявшим на себя труд их кормить. Попросив Сашу отвернуться (Румянцев и так удивленно таращился в окно), она быстро выскользнула из-под одеяла и поспешно натянула джинсы и рубашку. Настя продолжала валяться.

Деликатный стук в дверь заставил ее прикрыться, а Юлька поторопилась влезть в кроссовки. Открыл Саша. Вежливо и негромко поздоровавшись, в комнату вошли трое местных обитателей.

Первое, что бросилось им в глаза – паук, вышитый на воротнике и рукаве черной с синим форменной одежды. «Пауки», – захлестнуло Юльку отвращением и страхом. Нашли все-таки. Она с надеждой посмотрела на Сашу – тот подобрался, словно перед дракой, вытянулся и выпрямился, как струна. Румянцев, обманчиво спокойный и расслабленный, отошел от окна и сел за стол, положив руки перед собой. «Их всего трое, – подумалось Юльке, – а нас – четверо. Если что – можно попробовать дать отпор. Несмотря на то, что у них – оружие…»

У Пауков на поясе действительно что-то было. Что-то неузнаваемое и наверняка опасное.

Но отпора не понадобилось.

Здоровенный кареглазый мужчина с гривой каштановых волос, густой бородой, широким добродушным лицом, вежливо и галантно поклонился, сложил руки на груди, и заговорил:

– Прошу прощения за ранний визит, лэнны и ланы. Обстоятельства не позволяют откладывать нашу встречу на более поздний срок. Не будете ли вы столь любезны уточнить, не ваше ли содружество оказалось здесь двое суток назад путем необъяснимого переноса с озерного острова в материковый лес?

– Да, наше путешествие можно описать именно таким образом, – согласился Саша после короткого раздумья, пораженный изысканной речью гостя.

– Следуя по лесной дороге, вы вышли на поселение кицу в Элезии и потом перешли через шеадр внутреннего пути в Ар Лессен?

– К сожалению, названия, упоминаемые вами, нам не известны, – в том же стиле ответил Саша.

– Это ваше? – стоявший сзади Паук показал браслет Насти, оставленный ею в деревеньке в качестве платы за постой.

– Да, – сказал Саша, узнав украшение. Приняв его из рук Паука, он протянул его Насте.

Та молчала, укрывшись одеялом по самый нос.

Старший маленького отряда бросил на нее очень пристальный и холодный взгляд.

– Просим Вас собрать вещи и пройти с нами. Вы отправитесь домой. Перед этим вам придется ответить на несколько вопросов нашему Верховному. Это не займет много времени.

– Это обязательно? – напряженно переспросил Саша.

– Да, – ответил старший. – Таково его пожелание.

– Пожелание? – вмешалась Настя. – Ты хочешь сказать – приказ, – в ее голосе зазвенело раздражение.

– Пожелание, – вежливо повторил тот.– Прошу вас, не беспокойтесь. Вам не причинят вреда. Вы просто вернетесь туда, откуда пришли, дав несколько пояснений нашему Верховному.

–Хорошо, – ответил Саша за остальных. – Прошу вас, покиньте комнату. Мы никуда не денемся. Нам надо собраться в дорогу.

Оказалось, что пешком идти им не придется: у парадного входа стояла большая вимма серебристо-голубого цвета. Помня, как парни искали выхлопную трубу, Юлька не удержалась от смеха. Старший группы Пауков, заметив ее улыбку, в ответ прямо-таки расцвел и, открыв дверь пассажирского отсека (дверь поднялась вверх, как створка раковины), первой предложил ей садиться. Она с удовольствием залезла внутрь, оккупировав место у противоположного борта. Оказалось, окон в салоне нет, но внутренние панели виммы мерцали ровным холодным светом, создавая ощущение пространства. Кресел в салоне оказалось пять. Передний ряд отделялся от салона перегородкой, терминалов управления было два, оба – равноценные, по правому и левому борту.

Быстрый, но плавный взлет, несколько минут дороги, и такая же плавная посадка: вимма приземлилась у входа в сложенное из огромных пепельно-серых блоков здание без окон, без уже ставшей привычной цветущей растительности под окнами. Мрачный, однако, домик, подумалось Юльке с холодком в сердце, тюрьму напоминает. Прямо за ним она заметила уже знакомые очертания пирамиды. «Шеадр», – вспомнилось ей название. Неужели сейчас их злоключения закончатся? Или все только начнется…

Внешне пирамида сильно отличалась от той, в которой они уже успели побывать. Она была гораздо меньше размерами, грани ее, светлые, почти белые, были отполированы так, что отражали солнечный свет. Внутри все выглядело так же, как и в том, самом первом шеадре, только рисунков оказалось три. Юлька огляделась: прямо напротив дверей помещалась огромная картина башни из белого камня, вырастающей прямо из скалы, и летящего над морем иссиня-черного ворона с голубыми кончиками крыльев. Соседняя с вороном картина заставила ее вздрогнуть и попятиться: над заснеженной равниной под аспидно-черным небом, с которого сыпались редкие, кроваво-красные снежинки, снижалось существо, очертаниями напоминавшее летучую мышь. Больше она ничего не успела разглядеть – звук, раздавшийся за ее спиной, заставил ее резко обернуться.