Каждый приток её воды

Приносит лето и зиму.

Её вода очищает

Семя у героев,

Плод у женщин,

Молоко у женщин…) [3]

– Тебе ничего не напомнил этот гимн, Мина? – поинтересовалась она.

– Это не Оз-мора. Это… – лихорадочно забормотал Мина.

– Конечно, не Оз-мора, – согласилась хозяйка покоев. – Но разве не на этот же мотив вы восхваляете Ведь-аву?

– Да… да…

– Видишь, какой он древний, этот гимн. Как приятно вспомнить, какие жертвы мне раньше приносили! Киевляне и новгородцы бросали жребий, и приводили на молитвенные холмы своих сыновей и дочерей, и проливали их кровь у ног идола Мокоши. А ещё раньше, за много веков до того, змееборец Траэтаона забил сто коней, тысячу быков и десять тысяч баранов на имя незапятнанной Ардви. Он просил у меня удачу в сражении с трёхголовым змеем, и я её даровала. А Керсаспа [4] мечтал победить самого Вайю. Он пожертвовал мне столько же скота…

– Вайю? Я уже слышал это имя. Кто это?

– Бог северного ветра. Ему поклонялись люди курганов. Именно он вместе с Насу, демоницей трупной скверны, напал на тебя. Они слились воедино и приняли облик морозной мухи. Насу решила осквернить тебя дурной болезнью, а Вайю – заморозить твоё тело.

– За что они хотели меня убить?

– Так они тебя и убили. За что, спрашиваешь? Чтобы угодить Вайю, тебе надо было пропеть мантру на вершине кургана. Польстить ему, назвать его самым могущественным из всех богов. Но ведь ты не знаешь ту мантру. Ты пропел совсем другой гимн.

– Оз-мору…

– Но разве Вайю понимает слова Оз-моры? Разве Учват не говорил тебе, что её нельзя петь на холме? Однако ты не только ослушался оз-атю, но и ударил муху булавой. Зачем? Победить Вайю ты бы не смог. Ты же не Керсаспа, хотя и ему потребовалась моя помощь. Ах, какой красивой была та битва! Вайю вырывал с корнями деревья, откалывал каменные глыбы от скал. Вайю поднял такие клубы пыли, что не стало видно солнца, но я наслала мощный ливень, и пыль осела. Тогда-то Керсаспа и одолел бога северного ветра. Как же я тогда радовалась! Вайю – мой давний лютый враг, ведь его стараниями замерзает вода.

– Ты меня спасла, чтобы насолить Вайю? – догадался Мина.

– Совсем нет. Я не настолько мелочна.

«Зачем же я ей нужен?» – растерянно подумал он, но спросить об этом богиню поостерёгся.

– Когда ты появилась на свет? – полюбопытствовал он.

– Я всегда была, есть и буду. Я – туман из ничтожных невидимых частиц, разлитый в пространстве-времени. И Вирь-ава, кстати, тоже.

– Вы совсем не похожи на туман… – недоверчиво сказал Мина.

– Не пытайся это понять, Мина! Мы ничего не сможем тебе объяснить. Правда ведь? – Дева воды повернулась к Вирь-аве, которая молча потягивала шкаень пуре.

– Да, – кивнула Дева леса. – Только сейчас не время об этом говорить. У нас свадьба намечается.

– Свадьба? – удивился Мина.

– Да, наша с тобой, – ответила ему Ведь-ава. – Вирь-ава будет на ней урьвалине[5], вот и волнуется.

Мина скривил рот. «О какой свадьбе может идти речь? Что Ведь-аве от меня нужно? Забавляется? Развлекается?»

– Ты… пошутила? – выдавил из себя он.

– Нет, Мина! Неужели ты вправду думаешь, что я способна убить четыре дюжины девиц лишь для того, чтобы посмеяться над тобой? Я не настолько жестока. Я вправду пойду с тобой под венец. Под именем Мариам. Поэтому зови меня Машенькой [6] . Или Марё, если по-эрзянски.

– Но… зачем? – недоумённо затряс головой Мина. – Разве ты сможешь от меня зачать? Ты же не человек. Ты демоница, которую архангел Михаил сделал богиней… ударом меча…

– Кто тебе сказал эту чушь? – с неподдельным удивлением поинтересовалась Дева воды.

– Отец Афанасий.

– Мина, не слушай его! Я никогда не была демоницей, а архангела Михаила видела лишь на иконах. У меня такое же тело, как у твоих односельчанок. Более красивое и совершенное, но такое же. Я вполне могу родить сына, и рожу его. Знал бы ты, сколько лет я искала подходящего отца! И вот нашла тебя.