— А по временным рамкам есть какая-то конкретика? Может, оно того… лет через сто исполнится?

— Может, конечно, — согласился князь, хотя по тону чувствовалось, что в такой исход он не верит примерно нисколько.

— Я не хочу умирать, — твёрдо сказала я, с вызовом глядя на него.

— Никто не хочет, но всем приходится, — хмыкнул Кощеевич. — Таковы правила жизни.

— А как же вы? Вы же бессмертный? И отец ваш?

— Отца убил Иван-царевич. А я — обычный смертный.

Князь смотрел на меня с некой долей сочувствия, но в чёрных глазах всё равно больше было равнодушного холода.

— Знаете что? Это клише какое-то! Почему если есть мир, то его обязательно надо спасать? И почему это спасение обязательно должно ложиться на плечи какой-то сопливой иномирянки? У вас что, службы какой-нибудь мироспасательной нет? Или богатырей хотя бы?

— Богатыри есть. Но с пророчеством спорить бесполезно. Ему до твоих аргументов и возмущений дела нет.

Ну разумеется, а кому до меня вообще дело есть?

— И сколько вы будете меня в плену держать?..

— Пока пророчество не исполнится, — невозмутимо ответил князь. — Я такие вещи на самотёк пускать не собираюсь.

— Так ведь если есть пророчество, то никуда я не денусь. Сами же сказали… — тихо возразила я.

— Одно другому не противоречит. Пророчество исполнится, а я прослежу, только и всего. Не сможет наш мир без ворожбы, Маруся. Нужна она. Поэтому каналы связи между мирами нужно перекрыть любой ценой.

— Что я вам, пробка какая-то, чтоб дырки мною затыкать? — мой голос стал сердитым. — Сами-то вы что-то не особо себя в жертву принести торопитесь!

Князь хмыкнул.

— Если б мог, давно бы это сделал. Всё равно ни толку, ни смысла нет никакого и ни в чём.

Прозвучало это как-то… совсем страшно. Внутри всё сжалось даже не от самих слов, а от тона и выражения лица, с которыми они были произнесены. Ну не должен живой человек так говорить.

— Почему вы назвали эту реальность вторичной? Что это значит?

Возможно, вопрос был неуместен, но сейчас, когда мы сидели на полу лицом к лицу, мне казалось, что я не только слышу ответы князя, но и чувствую их душой. И ещё казалось, будто его откровенность легко спугнуть, а другая случится нескоро, если вообще случится.

— У меня недостаточно данных и возможностей, чтобы полноценно изучать этот вопрос. Волшбы в мире слишком мало, раньше мы могли в Навомирье легко ходить, а теперь это стало сложно. Я запретил такие переходы, потому что гарантий возвращения больше нет. Разве что Деду Морозу это удаётся, да и то лишь раз в год. Реальности, Маруся, они… возникают. В теории дело обстоит так: когда-то была реальность изначальная, и от неё ответвились другие. Сейчас я не могу с уверенностью утверждать, изначально ли Навомирье или нет, но по отношению к Явомирью оно первично. Когда-то Явомирье возникло в воображении людей и было подкреплено такой сильной верой, что за несколько веков сформировалась новая реальность. Это долгий процесс. Сначала новосформированная реальность полностью зависит от материнской. Она питается верой. А потом происходит интересное. В новой реальности начинают рождаться звери, люди и существа, для которых она — основная и единственная. Они в неё верят. Для них происходящее вокруг — настоящее, и сомнений на этот счёт не возникает. А дальше новый мир может существовать за счёт веры своих обитателей, подпитка от материнской, первичной реальности уже не нужна.

Я смотрела на князя, широко распахнув глаза. Не такие речи ожидаешь услышать от сказочного персонажа.

— Так в чём же проблема теперь? Если подпитка не нужна…

— В том, что наши реальности ещё связаны. И если раньше ваш мир питал наш верой, то сейчас наш мир питает ваш волшебством. Но, видимо, наш мир слишком мал, поэтому он быстро истощается. Связь необходимо обрубить, каналы между мирами — закрыть.

— И тогда в нашем мире исчезнут чудеса?

— А разве это принципиально изменит ваш мир? Разве они вам нужны? Вы всё заменили технологиями. Вам больше не нужны ни зелья, ни диковины. Вместо них вы создали лекарства и аппараты. Вам не нужны ковры-самолёты, вместо них вы придумали стальных птиц, что сами летают в воздухе.

В его словах была правда, но какая-то… грустная.

— И что произойдёт, когда каналы закроются?

— Наши миры разомкнутся и станут параллельными, а не сомкнутыми. Они будут развиваться отдельно и независимо друг от друга. Возможно, в далёком будущем, возникнет какой-то новый мир, прародителем которого станет Явомирье.

— А если Явомирье погибнет без этой связи с нашим миром?

— Исключено. Расчёты делал ещё мой отец. У нас достаточно обитателей, чтобы выжить. Да и потом, с разрывом связи исчезнут все сомнения у таких, как я. Мир только укрепится.

— Что вы имеете в виду, Влад? Какие сомнения?

— Ты представляешь, каково жить в придуманном кем-то мире? Ты ведь сама не веришь в него до конца. По крайней мере, до текущего момента не верила. Вот и мне… тяжело. Отец нередко бывал в Навомирье, я тоже ходил однажды. Книги принёс. И вот чего я не понимаю. Доказательства существования нашего мира материальны. Они есть в ваших книгах, истории, легендах. Но веры нет. Почему так?

— Потому что мы больше не верим в то, что написано в книгах… — прошептала я. — Мы их читаем, представляем, но… не верим.